Власть тьмы - 3

Анютка . Я, матушка, сама слышала. Полушальчик, говорит, тебе куплю, однова дыхнуть, куплю, говорит; сама, говорит, выберешь. И убралась она хорошо как: безрукавку плисовую надела и платок французский.
Анисья . Уж и точно девичий стыд до порога, а переступила – и забыла. То-то бесстыжая!
Митрич . Вона! Чего стыдиться-то? Деньги есть, так и гуляй. О господи! Ужинать-то рано, что ли?

Анисья молчит.

Пойти погреться пока что. (Лезет на печь. ) О господи, матерь пресвятая богородица, Микола-угодник!

Явление второе

Те же и кума.

Кума (входит ). Не ворочался, видно, твой-то?
Анисья . Нету.
Кума . Пора бы. В наш трактир не заехал ли. Сестра Фекла сказывала, матушка моя, стоят там саней много из города.
Анисья . Анютка! а Анютка!
Анютка , Чего?
Анисья . Сбегай ты, донюшка, в трактир, посмотри, уж не туда ли он спьяна заехал?
Анютка (спрыгивает с печи, одевается ). Сейчас.
Кума . И Акулину с собой взял?
Анисья . А то бы ехать незачем. Из-за нее дела нашлись. В банку, говорит, надо, получка вышла, а все только она его путает.
Кума (качает головой ). Уж и что говорить.

Молчание.

Анютка (в дверях ). А коли там, сказать что?
Анисья . Ты посмотри только, там ли?
Анютка . Ну что ж, я живо слетаю. (Уходит. )

Явление третье

Анисья, Mитрич и кума. Долгое молчание.

Mитрич (рычит ). О господи, Микола милослевый.
Кума (вздрагивая ). Ох, напугал. Это кто ж?
Анисья . Да Митрич, работник.
Кума . Ох, натращал как! Я и забыла. А что, кума, сказывали, сватают Акулину-то.
Анисья (вылезает из-за стана к столу ). Посыкнулись было из Дедлова, да, видно, слушок-то есть и у них, посыкнулись было, да и молчок; так и запало дело. Кому же охота?
Кума . А из Зуева-то Лизуновы?
Анисья . Засылка была. Да тоже не сошлось. Он и к себе не примает.
Кума . А отдавать бы надо.
Анисья . Уж как надо-то. Не чаю, кума, как со двора спихнуть, да не паит дело-то. Ему неохота. Да и ей тоже. Не нагулялся, видишь, еще с красавой-то с своей.
Кума . И-и-и! грехи. Чего вздумать нельзя. Вотчим ведь ей.
Анисья . Эх, кума. Оплели меня, обули так ловко, что и сказать нельзя. Ничего-то я сдуру не примечала, ничего-то я не думала, так и замуж шла. Ничегохонько не угадывала, а у них согласье уж было.
Кума . О-о, дело-то какое!
Анисья . Дальше – больше, вижу, от меня хорониться стали. Ах, кума, и уж тошно ж мне, тошно житье мое было. Добро б не любила я его.
Кума . Да что уж и говорить.
Анисья . И больно ж мне, кума, от него обиду такую терпеть. Ох, больно!
Кума . Что ж, сказывают, и на руку ерзок стал?
Анисья . Всего есть. Бывало, во хмелю смирен был. Зашибал он и допрежде того, да все, бывало, хороша я ему была, а нынче как надуется, так и лезет на меня, стоптать ногами хочет. Намедни в косы руками увяз, насилу вырвалась. А уж девка хуже змеи, и как только таких злющих земля родит.
Кума . О-о-о! Кума, болезная ж ты, погляжу я на тебя! Каково ж терпеть; нищего приняла, да он над тобой так измываться будет. Ты что ж ему укороту не сделаешь?
Анисья . Ох, кумушка милая! С сердцем своим что сделаю. Покойник на что строг был, а все ж я как хотела, так и вертела, а тут не могу, кумушка. Как увижу его, так и сердце все сойдет. Нет у меня против него и смелости никакой. Хожу перед ним, как куренок мокрый.
Кума . О-о, кума! Да это, видно, сделано над тобой что. Матрена-то, сказывают, этими делами занимается. Должно, она.
Анисья . Да уж я и сама, кума, думаю. Ведь как обидно другой раз. Кажется, разорвала б его. А увижу его, – нет, не поднимается на него сердце.
Кума . Видимое дело, напущено. Долго ль, матушка моя, испортить человека. То-то, погляжу я на тебя, куда что делось.
Анисья . Вовсе в лутошку ноги сошлись. А на дуру-то, на Акулину, погляди. Ведь растрепа-девка, нехалявая, а теперь погляди-ка. Откуда что взялось. Да нарядил он ее. Расфуфырилась, раздулась, как пузырь на воде. Тоже, даром что дура, забрала себе в голову: я, говорит, хозяйка. Дом мой. Батюшка на мне его и женить хотел. А уж зла, боже упаси. Разозлится, с крыши солому роет.
Кума . О-ох, житье твое, кума, погляжу. Завидуют тоже люди. Богаты, говорят. Да, видно, матушка моя, и через золото слезы льются.
Анисья . Есть чему завидовать. Да и богатство-то все так прахом пройдет. Мотает денежки, страсть.
Кума . Да что ж ты, кума, больно просто пустила? Деньги твои.
Анисья . Кабы ты все знала. А то сделала я промашку одну.
Кума . Я бы, кума, на твоем место прямо до начальника до большого дошла. Деньги твои. Как же он может мотать? Таких правов нет.
Анисья . На это нынче не взирают.
Кума . Эх, кума, посмотрю я на тебя. Ослабла ты.
Анисья . Ослабла, милая, совсем ослабла. Замотал он меня. И сама ничего не знаю. О-о, головушка моя бедная!
Кума . Никак, идет кто? (Прислушивается. Отворястоя дверь, и входит Аким. )

Явление четвертое

Те же и Аким.

Аким (крестится, обивает лапти и раздевается ). Мир дому сему. Здорово живете? Здорово, тетенька.
Анисья . Здорово, батюшка. Из двора, что ль? Проходи, раздевайся.
Аким . Думал, тае, дай, значит, схожу, тае, к сынку, к сынку пройду. Не рано пошел, пообедал, значит, пошел; ан снежно как, тае, тяжко, идти тяжко, вот и, тае, запоздал, значит. А сынок дома? Дома сынок то есть?
Анисья . Нетути; в городу.
Аким (садится на лавку ). Дельце до него, то есть, тае, дельце. Сказывал, значит, ему намедни, тае, значит, об нужде сказывал, лошаденка извелась, значит, лошаденка-то. Объегорить, тае, надоть, лошаденку-то какую ни на есть, лошаденку-то. Вот и, тае, пришел, значит.
Анисья . Сказывал Микита. Приедет, потолкуете. (Встает к печи. ) Поужинай, а он подъедет. Митрич, иди ужинать, а Мнтрич?
Митрич (рычит, просыпается ). Чего?
Анисья . Ужинать.
Митрич . О господи, Микола милослевый!
Анисья . Иди ужинать.
Кума . Я пойду. Ирощавайте. (Уходит. )

Явление пятое

Аким, Анисья и Митрич.

Митрич (слезает ). И не видал, как заснул. О господи, Микола-угодник! Здорово, дядя Аким.
Аким . Э! Митрич! Ты что же, значит, тае?
Митрич . Да вот в работниках, у Никиты, у сына у твоего, живу.
Аким . Ишь ты! Значит, тае, в работниках у сына-то. Ишь ты!
Митрич . То в городу жил у купца, да пропился там. Вот и пришел в деревню. Причалу у меня нет, ну и нанялся. (Зевает. ) О господи!
Аким . Что ж, тае, али, тае, Микишка-то что делает? Дело, значит, еще какое, что работника, значит, тае, работника нанял?
Анисья . Какое ему дело? То управлялся сам, а нынче не то на уме, вот и работника взял.
Митрич . Деньги есть, так что ж ему...
Аким . Это, тае, напрасно. Вот это совсем, тае, напрасно. Напрасно это. Баловство, значит.
Анисья . Да уж избаловался, избаловался, что и беда.
Аким . То-то, тае, думается, как бы получше, тае, а оно, значит, хуже. В богатстве-то избалуется человек, избалуется.
Митрич . С жиру-то и собака бесится. С жиру как не избаловаться! Я вон с жиру-то как крутил. Три недели пил без просыпу. Последние портки пропил. Не на что больше, ну и бросил. Теперь зарекся. Ну ее.
Аким . А старуха-то, значит, твоя где же?..
Митрич . Старуха, брат, моя к своему месту пристроена. В городу по кабакам сидит. Щеголиха тоже – один глаз выдран, другой подбит, и морда на сторону строчена. А тверезая, в рот ей пирога с горохом, никогда не бывает.
Аким . О-о! Что же это?!
Mитрич . А куда же солдатской жене место? К делу своему пределена.

Молчание.

Аким (к Анисье ). Что ж Никита-то в город, тае, повез что, продавать, значит, повез что?
Анисья (накрывает на стол и подает ). Порожнем поехал. За деньгами поехал, в банке деньги брать.
Аким (ужинает ). Что ж вы их, тае, деньги-то куда еще пределить хотите, деньги-то?
Анисья . Нет, мы не трогаем. Только двадцать или тридцать рублей; вышло, так взять надо.
Аким . Взять надо? Что ж их брать-то, тае, деньги-то? Нынче, значит, тае, возьмешь, завтра, значит, возьмешь, – так все их и, тае, переберешь, значит.
Анисья . Это окромя получай. А деньги все целы.
Аким . Целы? Как же, тае, целы? Ты бери их, а они, тае, целы. Как же, насыпь ты, тае, муки, значит, и всё, тае, в рундук, тае, или амбар, да и бери ты оттуда муку-то, – что ж она, тае, цела будет? Это, значит, не тае. Обманывают они. Ты это дознайся, а то обманут они. Как же целы? Ты, тае, бери, а они целы.
Анисья . Уж я и не знаю. Нам тогда Иван Мосеич присудил. Положите, говорит, деньги в банку – и деньги целее, и процент получать будете.
Митрич (кончил есть ). Это верно. Я у купца жил. У них всё так. Положи деньги да и лежи на печи, получай.
Аким . Чудно, тае, говоришь ты. Как же, тае, получай, ты, тае, получай, а им, значит, тае, с кого же, тае, получать-то? Деньги-то?
Анисья . Из банки деньги дают.
Митрич . Это что? Баба, она раздробить не может. А ты гляди сюда, я тебе все толки найду. Ты помни. У тебя, примерно, деньги есть, а у меня, примерно, весна пришла, земля пустует, сеять нечем, али податишки, что ли. Вот я, значит, прихожу к тебе. Аким, говорю, дай красненькую, а я уберусь с поля, тебе к покрову отдам да десятину уберу за уваженье. Ты, примерно, видишь, что у меня есть с чего потянуть: лошаденка ли, коровенка, ты и говоришь: два ли, три ли рубля отдай за уваженье, да и всё. У меня осел на шее, нельзя обойтись. Ладно, говорю, беру десятку. Осенью переверт делаю, приношу, а три рубля ты окроме с меня лупишь.
Аким . Да ведь это, значит, тае, мужики кривье как-то, тае, делают, коли кто, тае, бога забыл, значит. Это, значит, не к тому.
Mитрич . Ты погоди. Она сейчас к тому же натрафит. Ты помни. Теперича, значит, ты так-то сделал, ободрал меня, значит, а у Анисьи деньги, примерно, залежные. Ей девать некуда, да и бабье дело – не знает, куда их пределить. Приходит она к тебе; нельзя ли, говорит, и на мои деньги пользу сделать. Что ж, можно, говоришь. Вот ты и ждешь. Прихожу я опять на лето. Дай, говорю, опять красненькую, а я с уважением... Вот ты и смекаешь: коли шкура на мне еще не ворочена, еще содрать можно, ты и даешь Анисьины деньги. А коли, примерно, нет у меня ни шиша, жрать нечего, ты, значит, разметку делаешь, видишь, что содрать нечего, сейчас и говоришь: ступай, брат, к богу, а изыскиваешь какого другого, опять даешь и свои и Анисьины пределяешь, того обдираешь. Вот это и значит самая банка. Так она кругом и идет. Штука, брат, умственная.
Аким (разгорячась ). Да это что ж? Это, тае, значит, скверность. Это мужики, тае, делают так, мужики и то, значит, за грех, тае, почитают. Это, тае, не по закону, не по закону, значит. Скверность это. Как же ученые-то, тае...
Mитрич . Это, брат, у них самое любезное дело. А ты помни. Вот кто поглупей, али баба, да не может сам деньги в дело произвесть, он и несет в банку, а они, в рот им ситного пирога с горохом, цапают да этими денежками и облупляют народ-то. Штука умственная!
Аким (вздыхая ). Эх, посмотрю я, тае, и без денег, тае, горе, а с деньгами, тае, вдвое. Как же так. Бог трудиться велел. А ты, значит, тае, положил в банку деньги, да и спи, а деньги тебя, значит, тае, поваля кормить будут. Скверность это, значит, не по закону это.
Митрич . Не по закону? Это, брат, нынче не разбирают. А как еще околузывают-то дочиста. То-то и дело-то.
Аким (вздыхает ). Да уж, видно, время, тае, подходит. Тоже сортиры, значит, тае, посмотрел я в городу. Как дошли то есть. Выглажено, выглажено, значит, нарядно. Как трактир исделано. А ни к чему. Всё ни к чему. Ох, бога забыли. Забыли, значит. Забыли, забыли мы бога-то, бога-то. Спасибо, родная, сыт, доволен.

Вылезают из-за стола; Митрич лезет на печь.

Анисья (убирает посуду и ест ). Хоть бы отец усовестил, да и сказывать-то стыдно.
Aким . Чего?
Анисья . Так, про себя.

Явление шестое

Те же и Анютка. Анютка входит.

Аким . А! умница. Все хлопочешь! Перезябла, я чай?
Анютка . И то озябла страсть. Здорово, дедушка.
Анисья . Ну, что? Тама?
Анютка . Нету. Только Андриян там из города, сказывал, видел их еще в городу, в трактире. Батя, говорит, пьяный-распьяный.
Анисья . Есть хочешь, что ли? На вот.
Анютка (идет к печи ). Уж и холодно же. И руки зашлись.

Аким разувается. Анисья перемывает ложки.

Анисья . Батюшка!
Аким . Чего скажешь?
Анисья . Что ж, Маришка-то хорошо живет?
Аким . Ничаво. Живет. Бабочка, тае, умная, смирная, живет, значит, тае, старается. Ничаво. Бабочка, значит, истовая, и все, тае, старательная и, тае, покорлива. Бабочка, значит, ничаво, значит.
Анисья . А что, сказывали, с вашей деревни, Маринкиному мужу родня, нашу Акулину сватать хотели. Что, не слыхать?
Аким . Это Мироновы? Болтали бабы чтой-то. Да невдомек, значит. Притаманно, значит, не знаю, тае. Старухи что-то сказывали. Да не памятлив я, не памятлив, значит. А что ж, Мироновы, тае, мужики, значит, тае, ничего.
Анисья . Уж не чаю, как просватать бы поскорее.
Аким . А что?
Анютка (прислушивается ). Приехали.

Явление седьмое

Те же и Никита. (Входит Никита пьяный с мешком и узлом под мышкой и с покупками в бумаге, отворяет дверь и останавливается. )

Анисья . Ну, не замай их. (Продолжает мыть ложки и не поворачивает головы, когда отворяется дверь. ) Никита. Анисья, жена! Кто приехал?

Анисья взглядывает и отворачивается. Молчит.

Никита (грозно ). Кто приехал? Аль забыла?
Анисья . Будет форсить-то. Иди.
Никита (еще грознее ). Кто приехал?
Анисья (подходит к нему и берет за руку ). Ну, муж приехал. Иди в избу-то.
Никита (упирается ). То-то, муж. А как звать мужа-то? Говори правильно.
Анисья . Да ну тебя – Микитой.
Никита . То-то! Невежа – по отчеству говори.
Анисья . Акимыч. Ну!
Никита (всё в дверях ). То-то. Нет, ты скажи, фамилия как?
Анисья (смеется и тянет за руку ). Чиликин. Эка надулся!
Никита . То-то. (Удерживается за косяк. ) Нет, ты скажи, какой ногой Чиликин в избу ступает?
Анисья . Ну, буде – настудишь.
Никита . Говори, какой ногой ступает? Обязательно сказать должна.
Анисья (про себя ). Надоест теперь. Ну, левой. Иди, что ль.
Никита . То-то.
Анисья . Ты глянь-ка, в избе-то кто.
Никита . Родитель? Что ж, я родителем не гнушаюсь. Родителю могу уважение исделать. Здорово, батюшка. (Кланяется ему и подает руку. ) Наше вам почтение.
Аким (не отвечая ). Вино-то, вино-то, значит, что делает. Скверность!
Hикита . Вино? Что выпил? Это окончательно виноват, выпил с приятелем, проздравил.
Анисья . Иди ложись, что ль.
Никита . Жена, где я стою, говори.
Анисья . Ну, ладно, иди ложись.
Никита . Я еще самовар с родителем пить буду. Ставь самовар. Акулина, иди, что ль.

Явление восьмое

Те же и Акулина.

Акулина (нарядная, идет с покупками. К Никите ). Ты что ж все расшвырял. Пряжа-то где?
Никита . Пряжа? Пряжа там. Эй, Митрич! Где ты там? Заснул? Иди лошадь убери.
Аким (не видит Акулины и глядит на сына ). Что делает-то! Старик, значит, тае, уморился, значит, молотил, а он, тае, надулся. Лошадь убери. Тьфу! Скверность!
Mитрич (слезает с печи, обувает валенки ). О господи милослевый! На дворе лошадь-то, что ль? Уморил, я чай. Ишь, дуй его горой, налакался как. Доверху. О господи! Микола-угодник. (Надевает шубу и идет на двор. )
Никита (садится ). Ты меня, батюшка, прости. Выпил, это точно, ну, что ж делать? И курица пьет. Так, что ль? А ты меня прости. Что ж, Митрич – он не обижается, он уберет.
Анисья . Вправду ставить самовар-то?
Никита . Ставь. Родитель пришел, я с ним говорить хочу, чай пить буду. (К Акулине. ) Покупку-то всю вынесла?
Акулина . Покупку? Свое взяла, а то в санях. Вот это на, не моя. (Кидает на стол сверток и убирает в сундук покупку. Анютка смотрит, как Акулина укладывает; Аким не глядит на сына и убирает онучи и лапти на печь. )
Анисья (уходит с самоваром ). И так полон сундук, – еще накупил.

Явление девятое

Аким, Акулина, Анютка и Никита.

Никита (берет на себя трезвый вид ). Ты, батюшка, на меня не обижайся. Ты думаешь, я пьян. Я положительно все могу. Потому пей, да ума не теряй. Я с тобой, батюшка, сейчас разговаривать могу. Все дела помню. Насчет денег приказывал, лошаденка извелась – помню. Это все возможно. Это все у нас в руках. Если бы сумма денег требовалась огромадная, тогда можно было бы повременить, а то это все могу! Вот они!
Аким (продолжает возиться с оборками ). Эх, малый, тае, значит, вешний путь, тае, не дорога...
Никита . Это ты к чему? С пьяным речь не беседа? Да ты не сумлевайся. Чайку попьем. А я все могу, положительно все дела исправить могу.
Аким (качает головой ). Э, эх-хе-хе!
Никита . Деньги, вот они. (Лезет в карман, достает бумажник, вертит бумажки, достает десятирублевую. ) Бери на лошадь. Бери на лошадь, я родителя не могу забыть. Обязательно не оставлю. Потому родитель. На, бери. Очень просто. Не жалею. (Подходит и сует Акиму деньги. Аким не берет денег. )
Никита (хватает за руку ). Бери, говорят, когда даю, я не жалею.
Аким . Не могу, значит, тае, брать и не могу, тае, говорить с тобой, значит. Потому в тебе, тае, образа нет, значит.
Никита . Не пущу. Бери. (Сует Акиму в руку деньги. )

Явление десятое

Те же и Анисья.

Анисья (входит и останавливается ). Да ты уж возьми. Ведь не отстанет.
Аким (берет, качая головой ). Эх, вино-то! Не человек, значит...
Никита . Вот так-то лучше. Отдашь – отдашь, а не отдашь – бог с тобой. Я вот как! (Видит Акулину. ) Акулина, покажь гостинцы-то.
Акулина . Чего?
Никита . Покажь гостинцы.
Акулина . Гостинцы-то? Что их показывать. Я уж убрала.
Никита . Достань, говорю: Анютке поглядеть лестно. Покажь, говорю, Анютке. Полушальчик-то развяжи. Подай сюда.
Аким . О-ох, смотреть тошно! (Лезет на печь. )
Акулина (достает и кладет на стол ). Ну на, что их смотреть-то?
Анютка . Уж хороша же! Эта не хуже Степанидиной.
Акулина . Степанидиной? Куда Степанидина против этой годится. (Оживляясь и развертывая. ) Глянь-ка сюда, доброта-то... Французская.
Анютка . И ситец же нарядный! У Машутки такой, только тот светлее, по лазоревому полю. Эта страсть хороша.
Никита . То-то!

Анисья проходит сердито в чулан, возвращается с трубой и столешником и подходит к столу.

Анисья . Ну вас, разложили.
Никита . Ты глянь-ка сюда!
Анисья . Чего мне глядеть! Не видала я, что ль? Убери ты. (Смахивает рукой на пол полушальчик. )
Акулина . Ты что швыряешься?.. Ты своим швыряй. (Поднимает. )
Никита . Анисья! Мотри!
Анисья . Чего смотреть-то?
Никита . Ты думаешь, я тебя забыл. Гляди сюда. (Показывает сверток и садится на него. ) Тебе гостинец. Только заслужи. Жена, где я сижу?
Анисья . Будет куражиться-то. Не боюсь я тебя. Что ж, ты на чьи деньги гуляешь да своей жирехе гостинцы купляешь? На мои.
Акулина . Как же, твои! Украсть хотела, да не пришлось. Уйди, ты! (Хочет пройти, толкает. )
Анисья . Ты что толкаешься-то? Я те толкану.
Акулина . Толкану? Ну-ка, сунься. (Напирает на нее. )
Никита . Ну, бабы, бабы. Буде! (Становится между ними. )
Акулина . Тоже лезет. Молчала бы, про себя бы знала. Ты думаешь, не знают?
Анисья . Что знают? Сказывай, сказывай, что знают!
Акулина . Дело про тебя знаю.
Анисья . Шлюха ты, с чужим мужем живешь.
Акулина . А ты своего извела.
Анисья (бросается на Акулину ). Брешешь.
Никита (удерживает ). Анисья! Забыла?
Анисья . Что стращаешь? Не боюсь я тебя.
Никита . Вон! (Поворачивает Анисью и выталкивает. )
Анисья . Куда я пойду? Не пойду я из своего дома.
Никита . Вон, говорю. И ходить не смей.
Анисья . Не пойду. (Никита толкает. Анисья плачет и кричит, цепляясь за дверь. ) Что ж это, из своего дома взашей гонят? Что ж ты, злодей, делаешь? Думаешь, на тебя и суда нет. Погоди ж ты!
Никита . Ну, ну!
Анисья . К старосте, к уряднику пойду.
Никита . Вон! говорю. (Выталкивает. )
Анисья (из-за двери ). Удавлюсь!

Явление одиннадцатое

Никита, Акулина, Анютка и Аким.

Никита . Небось.
Анютка . О-о-о! Матушка милая, родимая. (Плачет. )
Никита. Как же, испугался я ее очень. Ты чего плачешь? Придет небось! Поди самовар погляди.

Анютка выходит.

Явление двенадцатое

Никита, Аким и Акулина.

Акулина (собирает покупку, складывает ). Ишь, подлая, загваздала как! Погоди ж ты, я ей безрукавку изрежу. Пра, изрежу.
Никита . Выгнал я ее, ну чего ж ты?
Акулина . Новую шаль испачкала. Пра, сука, кабы она не ушла, я бельмы-то бы ей повыдрала.
Никита . Будет серчать. Тебе что серчать-то? Кабы я ее любил?
Акулина . Любил? Есть кого любить, толстомордую-то. Бросил бы ее тогда, ничего б не было. Согнал бы ее к черту. А дом все равно мой и деньги мои. Тоже хозяйка, говорит, хозяйка, какая она мужу хозяйка? Душегубка она, вот кто. С тобой то же сделает.
Никита . Ох, бабий кадык не заткнешь ничем. Что болтаешь, сама не знаешь.
Акулина . Нет, знаю. Не стану с ней жить. Сгоню со двора. Не может она со мной жить. Хозяйка тоже. Не хозяйка она, острожная шкура.
Никита . Да буде. Чего тебе с ней делить? Ты на нее не гляди. На меня гляди. Я хозяин. Что хочу, то и делаю. Ее разлюбил, тебя полюбил. Кого хочу, того люблю. Моя власть. А ей арест. Она у меня вот где. (Показывает под ноги. ) Эх, гармошки нет!

На печи калачи,
На приступке каша,
А мы жить будем
И гулять будем;
А смерть придет,
Помирать будем.
На печи калачи,
На приступке каша...


Явление тринадцатое

Те же и Митрич (входит, раздевается и лезет на печь ).

Mитрич . Подрались, видно, опять бабы-то! Поцапались. О господи! Микола милослевый.
Аким (сидит с краю на печи, достает онучи, лапти и обувается ). Пролезай, пролезай в угол-то.
Митрич (лезет ). Все не разделят, видно. О господи!
Никита . Достань наливку-то. С чаем выпьем.

Явление четырнадцатое

Те же и Анютка.

Анютка (входит к Акулине ). Нянька, самовар уходить хочет.
Никита . А мать где?
Анютка . Она в сенцах стоит, плачет.
Никита . То-то. Зови ее, вели самовар несть. Да давай, Акулина, посуду-то.
Акулина . Посуду-то? Ну что ж. (Собирает посуду. )
Никита (достает наливку, баранки, селедки ). Это, значит, себе, это бабе пряжа, карасин там в сенях. А вот и деньги. Постой. (Берет счеты. ) Сейчас смекну. (Кидает. ) Мука пшеничная восемь гривен, масло постное... Батюшке 10 рублев. Батюшка! Иди чай пить.

Молчание. Аким сидит на печи и перевивает оборы.

Явление пятнадцатое

Те же и Анисья.

Анисья (вносит самовар ). Куда ставить-то?
Никита . Ставь на стол. Что, али сходила к старосте? То-то, говори да и откусывай. Ну, будет серчать-то. Садись, пей. (Наливает ей рюмку. ) А вот и гостинчик тебе. (Подает сверток, на котором сидел. Анисья берет молча, качая головой. )
Аким (слезает и надевает шубу; подходит к столу, кладет на него бумажку ). На деньги твои. Прибери.
Никита (не видит бумажку ). Куда собрался одемши-то?
Аким . А пойду, пойду я, значит, простите Христа ради. (Берет шапку и кушак. )
Hикита . Вот-те на! Куда пойдешь-то ночным делом?
Аким . Не могу я, значит, тае, в вашем доме, тае, не могу, значит, быть, быть не могу, простите.
Никита . Да куда ж ты от чаю-то?
Аким (подпоясывается ). Уйду, потому, значит, нехорошо у тебя, значит, тае, нехорошо, Микишка, в доме, тае, нехорошо. Значит, плохо ты живешь, Микишка, плохо. Уйду я.
Никита . Ну, буде толковать. Садись чай пить.
Анисья . Что ж это, батюшка, перед людьми стыдно будет. На что ж ты обижаешься?
Аким . Обиды мне, тае, никакой нет, обиды нет, значит, а только что, тае, вижу я, значит, что к погибели, значит, сын мой, к погибели сын, значит.
Никита . Да какая погибель? Ты докажь.
Аким . Погибель-то, погибель, весь ты в погибели. Я тебе летось что говорил?
Никита . Да мало ты что говорил.
Аким . Говорил я тебе, тае, про сироту, что обидел ты сироту, Марину, значит, обидел.
Никита . Эк помянул. Про старые дрожжи не поминать двожды, то дело прошло...
Аким (разгорячась ). Прошло? Не, брат, это не прошло. Грех, значит, за грех цепляет, за собою тянет, и завяз ты, Микишка, в грехе. Завяз ты, смотрю, в грехе. Завяз ты, погруз ты, значит.
Hикита . Садись чай пить, вот и разговор весь.
Аким . Не могу я, значит, тае, чай пить. Потому от скверны от твоей, значит, тае, гнусно мне, дюже гнусно. Не могу я, тае, с тобой чай пить.
Никита . И, канителит. Иди к столу-то.
Аким . Ты в богатстве, тае, как в сетях. В сетях ты, значит. Ах, Микишка, душа надобна!
Никита . Какую ты имеешь полную праву в моем доме меня упрекать? Да что ж ты в самом деле пристал? Что я тебе мальчик дался, за виски драть! Нынче уж это оставили.
Аким . Это точно, слыхал я нынче, что и тае, что и отцов за бороду трясут, значит, да на погибель это, на погибель, значит.
Никита (сердито ). Живем, у тебя не просим, а ты ж к нам пришел с нуждой.
Аким . Деньги? Деньги твои вон они. Побираться, значит, пойду, а не тае, не возьму, значит.
Никита . Да буде, И что серчаешь, компанию расстраиваешь. (Удерживает за руку. )
Аким (взвизгивает ). Пусти, не останусь. Лучше под забором переночую, чем в пакости в твоей. Тьфу, прости господи! (Уходит. )

Явление шестнадцатое

Никита, Акулина, Анисья и Митрич.

Никита . Вот на!

Явление семнадцатое

Те же и Аким.

Аким (отворяет дверь ). Опамятуйся, Микита. Душа надобна. (Уходит. )

Явление восемнадцатое

Никита, Акулина, Анисья и Митрич.

Акулина (берет чашки ). Что ж, наливать, что ль?

Все молчат.

Митрич (рычит ). О господи, помилуй мя грешного!

Все вздрагивают.

Никита (ложится на лавку ). Ох, скучно, скучно, Акулька! Где ж гармошка-то?
Акулина . Гармошка-то? Ишь, хватился. Да ты ее чинить отдал. Я налила, пей.
Никита . Не хочу я. Тушите свет... Ох, скучно мне, как скучно! (Плачет. )


Занавес
Действие четвертое


Лица четвертого действия

Никита .
Митрич .
Матрена .
Соседка.
Анисья .
Кума .
Анютка .
Сват – угрюмый мужик.