Полное собрание стихотворений - Марина Цветаева - 24

Царств и дорожный прах
Битв...
6 августа 1922
3. СИВИЛЛА - МЛАДЕНЦУ.[3]
К груди моей,
Младенец, льни:
Рождение - паденье в дни.
С заоблачных нигдешних скал,
Младенец мой,
Как низко пал!
Ты духом был, ты прахом стал.
Плачь, маленький, о них и нас:
Рождение - паденье в час!
Плачь, маленький, и впредь, и вновь:
Рождение - паденье в кровь,
И в прах,
И в час...
Где зарева его чудес?
Плачь, маленький: рожденье в вес!
Где залежи его щедрот?
Плачь, маленький: рожденье в счет,
И в кровь,
И в пот...
Но встанешь! То, что в мире смертью
Названо - паденье в твердь.
Но узришь! То, что в мире - век
Смежение - рожденье в свет.
Из днесь -
В навек.
Смерть, маленький, не спать, а встать.
Не спать, а вспять.
Вплавь, маленький! Уже ступень
Оставлена...
- Восстанье в день.
17 мая 1923
"Но тесна вдвоем..."
Но тесна вдвоем
Даже радость утр.
Оттолкнувшись лбом
И подавшись внутрь,
(Ибо странник - Дух,
И идет один),
До начальных глин
Потупляя слух -
Над источником,
Слушай-слушай, Адам,
Чтo проточные
Жилы рек - берегам:
- Ты и путь и цель,
Ты и след и дом.
Никаких земель
Не открыть вдвоем.
В горний лагерь лбов
Ты и мост и взрыв.
(Самовластен - Бог
И меж всех ревнив).
Над источником
Слушай-слушай, Адам,
Чтo проточные
Жилы рек - берегам:
- Берегись слуги,
Дабы в отчий дом
В гордый час трубы
Не предстать рабом.
Берегись жены,
Дабы, сбросив прах,
В голый час трубы
Не предстать в перстнях.
Над источником
Слушай-слушай, Адам,
Что проточные
Жилы рек - берегам:
- Берегись! Не строй
На родстве высот.
(Ибо крепче - той
В нашем сердце - тот).
Говорю, не льстись
На орла, - скорбит
Об упавшем ввысь
По сей день - Давид!
Над источником
Слушай-слушай, Адам,
Чтo проточные
Жилы рек - берегам:
- Берегись могил:
Голодней блудниц!
Мертвый был и сгнил:
Берегись гробниц!
От вчерашних правд
В доме - смрад и хлам.
Даже самый прах
Подари ветрам!
Над источником
Слушай-слушай, Адам,
Чтo проточные
Жилы рек - берегам:
- Берегись...
8 августа 1922
"Леты подводный свет..."
Леты подводный свет,
Красного сердца риф.
Застолбенел ланцет,
Певчее горло вскрыв:
Не раскаленность жёрл,
Не распаленность скверн -
Нерастворенный перл
В горечи певчих горл.
Гoре горe! Граним,
Плавим и мрем - вотще.
Ибо нерастворим
В голосовом луче
Жемчуг...
Железом в хрип,
Тысячей пил и свёрл -
Неизвлеченный шип
В горечи певчих горл.
11 августа 1922
ДЕРЕВЬЯ
(Моему чешскому другу,
Анне Антоновне Тесковой)
1. "В смертных изверясь..."
В смертных изверясь,
Зачароваться не тщусь.
В старческий вереск,
В среброскользящую сушь,
- Пусть моей тени
Славу трубят трубачи! -
В вереск-потери,
В вереск-сухие ручьи.
Старческий вереск!
Голого камня нарост!
Удостоверясь
В тождестве наших сиротств,
Сняв и отринув
Клочья последней парчи -
В вереск-руины,
В вереск-сухие ручьи.
Жизнь: двоедушье
Дружб и удушье уродств.
Седью и сушью,
(Ибо вожатый - суров),
Ввысь, где рябина
Краше Давида-Царя!
В вереск-седины,
В вереск-сухие моря.
5 сентября 1922
2. "Когда обидой - опилась..."
Когда обидой - опилась
Душа разгневанная,
Когда семижды зареклась
Сражаться с демонами -
Не с теми, ливнями огней
В бездну нисхлестнутыми:
С земными низостями дней.
С людскими косностями -
Деревья! К вам иду! Спастись
От рева рыночного!
Вашими вымахами ввысь
Как сердце выдышано!
Дуб богоборческий! В бои
Всем корнем шествующий!
Ивы-провидицы мои!
Березы-девственницы!
Вяз - яростный Авессалом,
На пытке вздыбленная
Сосна - ты, уст моих псалом:
Горечь рябиновая...
К вам! В живоплещущую ртуть
Листвы - пусть рушащейся!
Впервые руки распахнуть!
Забросить рукописи!
Зеленых отсветов рои...
Как в руки - плещущие...
Простоволосые мои,
Мои трепещущие!
8 сентября 1922
3. "Купальщицами, в легкий круг..."
Купальщицами, в легкий круг
Сбитыми, стаей
Нимф-охранительниц - и вдруг,
Гривы взметая
В закинутости лбов и рук,
- Свиток развитый! -
В пляске кончающейся вдруг
Взмахом защиты -
Длинную руку на бедро...
Вытянув выю...
Березовое серебро,
Ручьи живые!
9 сентября 1922
4. "Други! Братственный сонм..."
Други! Братственный сонм!
Вы, чьим взмахом сметен
След обиды земной.
Лес! - Элизиум мой!
В громком таборе дружб
Собутыльница душ
Кончу, трезвость избрав,
День - в тишайшем из братств.
Ах, с топочущих стогн
В легкий жертвенный огнь
Рощ! В великий покой
Мхов! В струение хвой...
Древа вещая весть!
Лес, вещающий: Есть
Здесь, над сбродом кривизн -
Совершенная жизнь:
Где ни рабств, ни уродств,
Там, где всё во весь рост,
Там, где правда видней:
По ту сторону дней...
17 сентября 1922
5. "Беглецы? - Вестовые..."
Беглецы? - Вестовые?
Отзовись, коль живые!
Чернецы верховые,
В чащах Бога узрев?
Сколько мчащих сандалий!
Сколько пышущих зданий!
Сколько гончих и ланей -
В убеганье дерев!
Лес! Ты нынче - наездник!
То, что люди болезнью
Называют: последней
Судорогою древес -
Это - в платье просторном
Отрок, нектаром вскормлен.
Это - сразу и с корнем
Ввысь сорвавшийся лес!
Нет, иное: не хлопья -
В сухолистом потопе!
Вижу: опрометь копий,
Слышу: рокот кровей!
И в разверстой хламиде
Пролетая - кто видел?! -
То Саул за Давидом:
Смуглой смертью своей!
3 октября 1922
6. "Не краской, не кистью..."
Не краской, не кистью!
Свет - царство его, ибо сед.
Ложь - красные листья:
Здесь свет, попирающий цвет.
Цвет, попранный светом.
Свет - цвету пятою на грудь.
Не в этом, не в этом
ли: тайна, и сила и суть
Осеннего леса?
Над тихою заводью дней
Как будто завеса
Рванулась - и грозно за ней...
Как будто бы сына
Провидишь сквозь ризу разлук -
Слова: Палестина
Встают, и Элизиум вдруг...
Струенье... Сквоженье...
Сквозь трепетов мелкую вязь -
Свет, смерти блаженнее
И - обрывается связь.
* * *
Осенняя седость.
Ты, Гётевский апофеоз!
Здесь многое спелось,
А больше еще - расплелось.
Так светят седины:
Так древние главы семьи -
Последнего сына,
Последнейшего из семи -
В последние двери -
Простертым свечением рук...
(Я краске не верю!
Здесь пурпур - последний из слуг!)
...Уже и не светом:
Каким-то свеченьем светясь...
Не в этом, не в этом
ли - и обрывается связь.
* * *
Так светят пустыни.
И - больше сказав, чем могла:
Пески Палестины,
Элизиума купола...
8 - 9 октября 1922
7. "Та, что без видения спала..."
Та, что без видeния спала -
Вздрогнула и встала.
В строгой постепенности псалма,
Зрительною скaлой -
Сонмы просыпающихся тел:
Руки! - Руки! - Руки!
Словно воинство под градом стрел,
Спелое для муки.
Свитки рассыпающихся в прах
Риз, сквозных как сети.
Руки, прикрывающие пах,
(Девственниц!) - и плети
Старческих, не знающих стыда...
Отроческих - птицы!
Конницею на трубу суда!
Стан по поясницу
Выпростав из гробовых пелен -
Взлет седобородый:
Есмь! - Переселенье! - Легион!
Целые народы
Выходцев! - На милость и на гнев!
Види! - Буди! - Вспомни!
...Несколько взбегающих дерев
Вечером, на всхолмье.
12 октября 1922
8. "Кто-то едет - к смертной победе..."
Кто-то едет - к смертной победе
У деревьев - жесты трагедий.
Иудеи - жертвенный танец!
У деревьев - трепеты таинств.
Это - заговор против века:
Веса, счета, времени, дроби.
Се - разодранная завеса:
У деревьев - жесты надгробий...
Кто-то едет. Небо - как въезд.
У деревьев - жесты торжеств.
7 мая 1923
9. "Каким наитием..."
Каким наитием,
Какими истинами,
О чем шумите вы,
Разливы лиственные?
Какой неистовой
Сивиллы таинствами -
О чем шумите вы,
О чем беспамятствуете?
Что в вашем веяньи?
Но знаю - лечите
Обиду Времени -
Прохладой Вечности.
Но юным гением
Восстав - порочите
Ложь лицезрения
Перстом заочности.
Чтоб вновь, как некогда,
Земля - казалась нам.
Чтобы под веками
Свершались замыслы.
Чтобы монетами
Чудес - не чваниться!
Чтобы под веками
Свершались таинства!
И прочь от прочности!
И прочь от срочности!
В поток! - В пророчества
Речами косвенными...
Листва ли - листьями?
Сивилла ль - выстонала?
...Лавины лиственные,
Руины лиственные...
9 мая 1923[4]
"Золото моих волос..."
Золото моих волос
Тихо переходит в седость.
- Не жалейте! Всё сбылось,
Всё в груди слилось и спелось.
Спелось - как вся даль слилась
В стонущей трубе окрайны.
Господи! Душа сбылась:
Умысел твой самый тайный.
* * *
Несгорающую соль
Дум моих - ужели пепел
Фениксов отдам за смоль
Временных великолепий?
Да и ты посеребрел,
Спутник мой! К громам и дымам,
К молодым сединам дел -
Дум моих причти седины.
Горделивый златоцвет,
Роскошью своей не чванствуй:
Молодым сединам бед
Лавр пристал - и дуб гражданский.
Между 17 и 23 сентября 1922
ЗАВОДСКИЕ
1. "Стоят в чернорабочей хмури..."
Стоят в чернорабочей хмури
Закопченные корпуса.
Над копотью взметают кудри
Растроганные небеса.
В надышанную сирость чайной
Картуз засаленный бредет.
Последняя труба окрайны
О праведности вопиет.
Труба! Труба! Лбов искаженных
Последнее: еще мы тут!
Какая нa-смерть осужденность
В той жалобе последних труб!
Как в вашу бархатную сытость
Вгрызается их жалкий вой!
Какая зaживо-зарытость
И выведенность на убой!
А Бог? - По самый лоб закурен,
Не вступится! Напрасно ждем!
Над койками больниц и тюрем
Он гвоздиками пригвожден.
Истерзанность! Живое мясо!
И было так и будет - до
Скончания.
- Всем песням насыпь,
И всех отчаяний гнездо:
Завод! Завод! Ибо зовется
Заводом этот черный взлет.
К отчаянью трубы заводской
Прислушайтесь - ибо зовет
Завод. И никакой посредник
Уж не послужит вам тогда,
Когда над городом последним
Взревет последняя труба.
23 сентября 1922
2. "Книгу вечности на людских устах..."
Книгу вечности на людских устах
Не вотще листав -
У последней, последней из всех застав,
Где начало трав
И начало правды... На камень сев,
Птичьим стаям вслед...
Ту последнюю - дальнюю - дальше всех
Дальних - дольше всех...
Далечайшую...
Говорит: приду!
И еще: в гробу!
Труднодышащую - наших дел судью
И рабу - трубу.
Что над городом утвержденных зверств
Прокаженных детств,
В дымном олове - как позорный шест
Поднята, как перст.
Голос шахт и подвалов,
- Лбов на чахлом стебле! -
Голос сирых и малых,
Злых - и правых во зле:
Всех прокопченных, коих
Черт за корку купил!
Голос стоек и коек,
Рычагов и стропил.
Кому - нету отбросов!
Сам - последний ошмёт!
Голос всех безголосых
Под бичом твоим, - Тот!
Погребов твоих щебет,
Где растут без луча.
Кому нету отребьев:
Сам - с чужого плеча!
Шевельнуться не смеет.
Родился - и лежи!
Голос маленьких швеек
В проливные дожди.
Черных прачешен кашель,
Вшивой ревности зуд.
Крик, что кровью окрашен:
Там, где любят и бьют...
Голос, бьющийся в прахе
Лбом - о кротость Твою,
(Гордецов без рубахи
Голос - свой узнаю!)
Еженощная ода
Красоте твоей, твердь!
Всех - кто с черного хода
В жизнь, и шепотом в смерть.
У последней, последней из всех застав,
Там, где каждый прав -
Ибо все бесправны - на камень встав,
В плеске первых трав...
И навстречу, с безвестной
Башни - в каторжный вой:
Голос правды небесной
Против правды земной.
26 сентября 1922
"Это пеплы сокровищ..."
Это пеплы сокровищ:
Утрат, обид.
Это пеплы, пред коими
В прах - гранит.
Голубь голый и светлый,
Не живущий четой.
Соломоновы пеплы
Над великой тщетой.
Беззакатного времени
Грозный мел.
Значит Бог в мои двери -
Раз дом сгорел!
Не удушенный в хламе,
Снам и дням господин,
Как отвесное пламя
Дух - из ранних седин!
И не вы меня предали,
Годы, в тыл!
Эта седость - победа
Бессмертных сил.
27 сентября 1922
"А любовь? Для подпаска..."
А любовь? Для подпаска
В руки бьющего снизу.
Трехсекундная встряска
На горах Парадиза.
Эти ады и раи,
Эти взлеты и бездны -
Только бренные сваи
В легкой сцепке железной.
- Накаталась! - Мгновенья
Зубы стиснув - за годы,
В сновиденном паденье
Сердца - вглубь пищевода.
Юным школьникам - басни!
Мы ж за оду, в которой
Высь - не нa смех, а нa смерть:
Настоящие горы!
29 сентября 1922
"Спаси Господи, дым..."
Спаси Господи, дым!
- Дым-то, Бог с ним! А главное - сырость!
С тем же страхом, с каким
Переезжают с квартиры:
С той же лампою-вплоть, -
Лампой нищенств, студенчеств, окраин.
Хоть бы деревце хоть
Для детей! - И каков-то хозяин?
И не слишком ли строг
Тот, в монистах, в монетах, в туманах,
Непреклонный как рок
Перед судорогою карманов.
И каков-то сосед?
Хорошо б холостой, да потише!
Тоже сладости нет
В том-то в старом - да нами надышан
Дом, пропитан насквозь!
Нашей затхлости запах! Как с ватой
В ухе - спелось, сжилось!
Не чужими: своими захватан!
Стар-то стар, сгнил-то сгнил,
А всё мил... А уж тут: номера ведь!
Как рождаются в мир
Я не знаю: но так умирают.
30 сентября 1922
ХВАЛА БОГАТЫМ
И засим, упредив заране,
Что меж мной и тобою - мили!
Что себя причисляю к рвани,
Что честнo мое место в мире:
Под колесами всех излишеств:
Стол уродов, калек, горбатых...
И засим, с колокольной крыши
Объявляю: люблю богатых!
За их корень, гнилой и шаткий,
С колыбели растящий рану,
За растерянную повадку
Из кармана и вновь к карману.
За тишайшую просьбу уст их,
Исполняемую как окрик.
И за то, что их в рай не впустят,
И за то, что в глаза не смотрят.
За их тайны - всегда с нарочным!
За их страсти - всегда с рассыльным!
За навязанные им ночи,
(И целуют и пьют насильно!)
И за то, что в учетах, в скуках,
В позолотах, в зевотах, в ватах,
Вот меня, наглеца, не купят -
Подтверждаю: люблю богатых!
А еще, несмотря на бритость,
Сытость, питость (моргну - и трачу!)
За какую-то - вдруг - побитость,
За какой-то их взгляд собачий
Сомневающийся...
- не стержень
ли к нулям? Не шалят ли гири?
И за то, что меж всех отверженств
Нет - такого сиротства в мире!
Есть такая дурная басня:
Как верблюды в иглу пролезли.
...За их взгляд, изумленный нa-смерть,
Извиняющийся в болезни,
Как в банкротстве... "Ссудил бы... Рад бы -
Да"...
За тихое, с уст зажатых:
"По каратам считал, я - брат был"...
Присягаю: люблю богатых!
30 сентября 1922
БОГ
1. "Лицо без обличия..."
Лицо без обличия.
Строгость. - Прелесть.
Всe ризы делившие
В тебе спелись.
Листвою опавшею,
Щебнем рыхлым.
Всe криком кричавшие
В тебе стихли.
Победа над ржавчиной -
Кровью - сталью.
Всe навзничь лежавшие
В тебе встали.
1 октября 1922
2. "Нищих и горлиц..."
Нищих и горлиц
Сирый распев.
То не твои ли
Ризы простерлись
В беге дерев?
Рощ, перелесков.
Книги и храмы
Людям отдав - взвился.
Тайной охраной
Хвойные мчат леса:
- Скроем! - Не выдадим!
Следом гусиным
Землю на сон крестил.
Даже осиной
Мчал - и ее простил:
Даже за сына!
Нищие пели:
- Темен, ох, темен лес!
Нищие пели:
- Сброшен последний крест!
Бог из церквей воскрес!
4 октября 1922
3. "О, его не привяжете..."
О, его не привяжете
К вашим знакам и тяжестям!
Он в малейшую скважинку,
Как стройнейший гимнаст...
Разводными мостами и
Перелетными стаями,
Телеграфными сваями
Бог - уходит от нас.
О, его не приучите
К пребыванью и к участи!
В чувств оседлой распутице
Он - седой ледоход.
О, его не догоните!
В домовитом поддоннике
Бог - ручною бегонией
На окне не цветет!
Все под кровлею сводчатой
Ждали зова и зодчего.
И поэты и летчики -
Всe отчаивались.
Ибо бег он - и движется.
Ибо звездная книжища
Вся: от Аз и до Ижицы, -
След плаща его лишь!
5 октября 1922
"Так, заживо раздав..."
Так, заживо раздав,
Поровну, без обиды,
Пользующийся - прав.
Шагом Семирамиды,
Спускающейся в пруд
Лестницей трав несмятых,
И знающей, что ждут
Ризы - прекрасней снятых
По выходе из вод...
7 октября 1922
РАССВЕТ НА РЕЛЬСАХ
Покамест день не встал
С его страстями стравленными,
Из сырости и шпал
Россию восстанавливаю.
Из сырости - и свай,
Из сырости - и серости.
Покамест день не встал
И не вмешался стрелочник.
Туман еще щадит,
Еще в холсты запахнутый
Спит ломовой гранит,
Полей не видно шахматных...
Из сырости - и стай...
Еще вестями шалыми
Лжет вороная сталь -
Еще Москва за шпалами!
Так, под упорством глаз -
Владением бесплотнейшим
Какая разлилась
Россия - в три полотнища!
И - шире раскручу!
Невидимыми рельсами
По сырости пущу
Вагоны с погорельцами:
С пропавшими навек
Для Бога и людей!
(Знак: сорок человек
И восемь лошадей).
Так, посредине шпал,
Где даль шлагбаумом выросла,
Из сырости и шпал,
Из сырости - и сирости,
Покамест день не встал
С его страстями стравленными -
Во всю горизонталь
Россию восстанавливаю!
Без низости, без лжи:
Даль - да две рельсы синие...
Эй, вот она! - Держи!
По линиям, по линиям...
12 октября 1922
"В сиром воздухе загробном..."
В сиром воздухе загробном -
Перелетный рейс...
Сирой проволоки вздроги,
Повороты рельс...
Точно жизнь мою угнали
По стальной версте -
В сиром мoроке - две дали...
(Поклонись Москве!)
Точно жизнь мою убили.
Из последних жил
В сиром мoроке в две жилы
Истекает жизнь.
28 октября 1922
"Не надо ее окликать..."
Не надо ее окликать:
Ей оклик - что охлест. Ей зов
Твой - раною по рукоять.
До самых органных низов
Встревожена - творческий страх
Вторжения - бойся, с высот
- Все крепости на пропастях! -
Пожалуй - органом вспоет.
А справишься? Сталь и базальт -
Гора, но лавиной в лазурь
На твой серафический альт
Вспоет - полногласием бурь.
И сбудется! - Бойся! - Из ста
На сотый срываются... Чу!
На оклик гортанный певца
Органною бурею мщу!
7 февраля 1923
"Нет, правды не оспаривай..."
Нет, правды не оспаривай.
Меж кафедральных Альп
То бьется о розариум
Неоперенный альт.
Девичий и мальчишеский:
На самом рубеже.
Единственный из тысячи -
И сорванный уже.
В самoм истоке суженный:
Растворены вотще
Сто и одна жемчужина
В голосовом луче.
Пой, пой - миры поклонятся!
Но регент: - Голос тот
Над кровною покойницей,
Над Музою поет!
Я в голосах мальчишеских
Знаток... - и в прах и в кровь
Снопом лучей рассыпавшись
О гробовой покров.
Нет, сказок не насказывай:
Не радужная хрупь, -
Кантатой Метастазовой
Растерзанная грудь.
Клянусь дарами Божьими:
Своей душой живой! -
Что всех высот дороже мне
Твой срыв голосовой!
8 февраля 1923
ЭМИГРАНТ
Здесь, меж вами: домами, деньгами, дымами,
Дамами, Думами,
Не слюбившись с вами, не сбившись с вами,
Неким -
Шуманом пронося под полой весну:
Выше! из виду!
Солавьиным тремоло на весу -
Некий - избранный.
Боязливейший, ибо взяв на дыб -
Ноги лижете!
Заблудившийся между грыж и глыб
Бог в блудилище.
Лишний! Вышний! Выходец! Вызов! Ввысь
Не отвыкший... Виселиц
Не принявший... В рвани валют и виз
Веги - выходец.
9 февраля 1923
ДУША
Выше! Выше! Лови - летчицу!
Не спросившись лозы - отческой
Нереидою по - лощется,
Нереидою в ла - зурь!
Лира! Лира! Хвалынь - синяя!
Полыхание крыл - в скинии!
Над мотыгами - и - спинами
Полыхание двух бурь!
Муза! Муза! Да как - смеешь ты?
Только узел фаты - веющей!
Или ветер страниц - шелестом
О страницы - и смыв, взмыл...
И покамест - счета - кипами,
И покамест - сердца - хрипами,
Закипание - до - кипени
Двух вспененных - крепись - крыл.
Так, над вашей игрой - крупною,
(Между трупами - и - куклами!)
Нe общупана, нe куплена,
Полыхая и пля - ша -
Шестикрылая, ра - душная,
Между мнимыми - ниц! - сущая,
Не задушена вашими тушами
Ду - ша!
10 февраля 1923
СКИФСКИЕ
1. "Из недр и на ветвь - рысями..."
Из недр и на ветвь - рысями!
Из недр и на ветр - свистами!
Гусиным пером писаны?
Да это ж стрела скифская!
Крутого крыла грифова
Последняя зга - Скифия!
Сосед, не спеши! Нечего
Спешить, коли верст - тысячи.
Разменной стрелой встречною
Когда-нибудь там - спишемся!
Великая - и - тихая
Меж мной и тобой - Скифия...
И спи, молодой, смутный мой
Сириец, стрелу смертную
Леилами - и - лютнями
Глуша...
Не ушам смертного -
(Единожды в век слышимый)
Эпический бег - Скифии!
11 февраля 1923
2. (КОЛЫБЕЛЬНАЯ)
Как по синей по степи
Да из звездного ковша
Да на лоб тебе да...
- Спи,
Синь подушками глуша.
Дыши да не дунь,
Гляди да не глянь.
Волынь-криволунь,
Хвалынь-колывань.
Как по льстивой по трости
Росным бисером плеща
Заработают персты...
Шаг - подушками глуша
Лежи - да не двинь,
Дрожи - да не грянь.
Волынь-перелынь,
Хвалынь-завирань.
Как из моря из Каспий-
ского - синего плаща,
Стрела свистнула да...
(спи,
Смерть подушками глуша)...
Лови - да не тронь,
Тони - да не кань.
Волынь-перезвонь,
Хвалынь-целовань.
13 февраля 1923
3. "От стрел и от чар..."
От стрел и от чар,
От гнезд и от нор,
Богиня Иштар,
Храни мой шатер:
Братьев, сестер.
Руды моей вар,
Вражды моей чан,
Богиня Иштар,
Храни мой колчан...
(Взял меня - хан!)
Чтоб нe жил, кто стар,
Чтоб нe жил, кто хвор,
Богиня Иштар,
Храни мой костер:
(Пламень востер!)
Чтоб нe жил - кто стар,
Чтоб нe жил - кто зол,
Богиня Иштар,
Храни мой котел
(Зарев и смол!)
Чтоб нe жил - кто стар,
Чтоб нежил - кто юн!
Богиня Иштар,
Стреми мой табун
В тридевять лун!
14 февраля 1923
ЛЮТНЯ
Лютня! Безумица! Каждый раз,
Царского беса вспугивая:
"Перед Саулом-Царем кичась"...
(Да не струна ж, а судорога!)
Лютня! Ослушница! Каждый раз,
Струнную честь затрагивая:
"Перед Саулом-Царем кичась -
Не заиграться б с аггелами!"
Горе! Как рыбарь какой стою
Перед пустой жемчужницею.
Это же оловом соловью
Глотку залить... да хуже еще:
Это бессмертную душу в пах
Первому добру молодцу...
Это - но хуже, чем в кровь и в прах:
Это - сорваться с голоса!
И сорвалась же! - Иди, будь здрав,
Бедный Давид... Есть пригороды!
Перед Саулом-Царем играв,
С аггелами - не игрывала!
14 февраля 1923
АЗРАИЛ
От руки моей не взыгрывал,
На груди моей не всплакивал...
Непреложней и незыблемей
Опрокинутого факела:
Над душой моей в изглавии,
Над страдой моей в изножии
(От руки моей не вздрагивал, -
Не твоей рукой низложена)
Азраил! В ночах без месяца
И без звезд дороги скошены.
В этот час тяжело-весящий
Я тебе не буду ношею...
Азраил? В ночах без выхода
И без звезд: личины сорваны!
В этот час тяжело-дышащий
Я тебе не буду прорвою...
А потом перстом как факелом
Напиши в рассветных серостях
О жене, что назвала тебя
Азраилом вместо - Эроса.
17 февраля 1923
"Оперением зим..."
Оперением зим
Овевающий шаг наш валок -
Херувим
Марий годовалых!
В шестикнижие крыл
Окунающий лик как в воду -
Гавриил -
Жених безбородый!
И над трепетом жил,
И над лепетом уст виновных,
Азраил -
Последний любовник!
17 февраля 1923
ПЛАЧ ЦЫГАНКИ ПО ГРАФУ ЗУБОВУ
Расколюсь - так в стклянь,
Распалюсь - так в пар.
В рокота гитар
Рокочи, гортань!
В пляс! В тряс! В прах - да не в пляс!
А - ах, струна сорвалась!