Полное собрание стихотворений - Марина Цветаева - 18

- Но Аллах мудрее..."
(Тысяча и одна ночь)
1. "Большими тихими дорогами..."
Большими тихими дорогами,
Большими тихими шагами...
Душа, как камень, в воду брошенный -
Все расширяющимися кругами...
Та глубока - вода, и та темна - вода...
Душа на все века - схоронена в груди.
И так достать ее оттуда надо мне,
И так сказать я ей хочу: в мою иди!
27 апреля 1920
2. "Целому морю - нужно все небо..."
Целому морю - нужно все небо,
Целому сердцу - нужен весь Бог.
27 апреля 1920
3. "Пахнуло Англией - и морем..."
"то - вопреки всему - Англия..."
Пахнyло Англией - и морем -
И доблестью. - Суров и статен.
- Так, связываясь с новым горем,
Смеюсь, как юнга на канате
Смеется в час великой бури,
Наедине с господним гневом,
В блаженной, обезьяньей дури
Пляша над пенящимся зевом.
Упорны эти руки, - прочен
Канат, - привык к морской метели!
И сердце доблестно, - а впрочем,
Не всем же умирать в постели!
И вот, весь холод тьмы беззвездной
Вдохнув - на самой мачте - с краю -
Над разверзающейся бездной
- Смеясь! - ресницы опускаю...
27 апреля 1920
4. "Времени у нас часок..."
Времени у нас часок.
Дальше - вечность друг без друга!
А в песочнице - песок -
Утечет!
Что меня к тебе влечет -
Вовсе не твоя заслуга!
Просто страх, что роза щек -
Отцветет.
Ты на солнечных часах
Монастырских - вызнал время?
На небесных на весах -
Взвесил - час?
Для созвездий и для нас -
Тот же час - один - над всеми.
Не хочу, чтобы зачах -
Этот час!
Только маленький часок
Я у Вечности украла.
Только час - на.........
Всю любовь.
Мой весь грех, моя - вся кара.
И обоих нас - укроет -
Песок.
5. "Да, друг невиданный, неслыханный..."
"я в темноте ничего не чувствую:
что рука - что доска..."
Да, друг невиданный, неслыханный
С тобой. - Фонарик потуши!
Я знаю все ходы и выходы
В тюремной крепости души.
Вся стража - розами увенчана:
Слепая, шалая толпа!
- Всех ослепила - ибо женщина,
Все вижу - ибо я слепа.
Закрой глаза и не оспаривай
Руки в руке. - Упал засов. -
Нет - то не туча и не зарево!
То конь мой, ждущий седоков!
Мужайся: я твой щит и мужество!
Я - страсть твоя, как в оны дни!
А если голова закружится,
На небо звездное взгляни!
6. "Мой путь не лежит мимо дому - твоего..."
- "А впрочем, Вы ведь никогда не ходите мимо моего дому..."
Мой путь не лежит мимо дому - твоего.
Мой путь не лежит мимо дому - ничьего.
А все же с пути сбиваюсь,
(Особо весной!)
А все же по людям маюсь,
Как пес под луной.
Желанная всюду гостья!
Всем спать не даю!
Я с дедом играю в кости,
А с внуком - пою.
Ко мне не ревнуют жены:
Я - голос и взгляд.
И мне не один влюбленный
Не вывел палат.
Смешно от щедрот незваных
Мне ваших, купцы!
Сама воздвигаю зa ночь -
Мосты и дворцы.
(А что говорю, не слушай!
Все мелет - бабье!)
Сама поутру разрушу
Творенье свое.
Хоромы - как сноп соломы - ничего!
Мой путь не лежит мимо дому - твоего.
27 апреля 1920
7. "Глаза участливой соседки..."
Глаза участливой соседки
И ровные шаги старушьи.
В руках, свисающих как ветки -
Божественное равнодушье.
А юноша греметь с трибуны
Устал. - Все молнии иссякли.-
Лишь изредка на лоб мой юный
Слова - тяжелые, как капли.
Луна как рубище льняное
Вдоль членов, кажущихся дымом.
- Как хорошо мне под луною -
С нелюбящим и нелюбимым.
29 апреля 1920
8. "Нет, легче жизнь отдать, чем час..."
"День - для работы, вечер - для беседы, а ночью нужно спать".
Нет, легче жизнь отдать, чем час
Сего блаженного тумана!
Ты мне велишь - единственный приказ! -
И засыпать и просыпаться - рано.
Пожалуй, что и снов нельзя
Мне видеть, как глаза закрою.
Не проще ли тогда - глаза
Закрыть мне собственной рукою?
Но я боюсь, что все ж не будут спать
Глаза в гробу - мертвецким сном законным.
Оставь меня. И отпусти опять:
Совенка - в ночь, бессонную - к бессонным.
14 мая 1920
9. "В мешок и в воду - подвиг доблестный..."
В мешок и в воду - подвиг доблестный!
Любить немножко - грех большой.
Ты, ласковый с малейшим волосом,
Неласковый с моей душой.
Червонным куполом прельщаются
И вороны, и голубки.
Кудрям - все прихоти прощаются,
Как гиацинту-завитки.
Грех над церковкой златоглавою
Кружить - и не молиться в ней.
Под этой шапкою кудрявою
Не хочешь ты души моей!
Вникая в прядки золотистые,
Не слышишь жалобы смешной:
О, если б ты - вот так же истово
Клонился над моей душой!
14 мая 1920
10. "На бренность бедную мою..."
На бренность бедную мою
Взираешь, слов не расточая.
Ты - каменный, а я пою,
Ты - памятник, а я летаю.
Я знаю, что нежнейший май
Пред оком Вечности - ничтожен.
Но птица я - и не пеняй,
Что легкий мне закон положен.
16 мая 1920
11. "Когда отталкивают в грудь..."
Когда отталкивают в грудь,
Ты на ноги надейся - встанут!
Стучись опять к кому-нибудь,
Чтоб снова вечер был обманут.
........... с канатной вышины
Швыряй им жемчуга и розы.
...... друзьям твоим нужны -
Стихи, а не простые слезы.
16 мая 1920
12. "Сказавший всем страстям: прости..."
Сказавший всем страстям: прости -
Прости и ты.
Обиды наглоталась всласть.
Как хлещущий библейский стих,
Читаю я в глазах твоих:
"Дурная страсть!"
В руках, тебе несущих есть,
Читаешь - лесть.
И смех мой - ревность всех сердец! -
Как прокаженных бубенец -
Гремит тебе.
И по тому, как в руки вдруг
Кирку берешь - чтоб рук
Не взять (не те же ли цветы?),
Так ясно мне - до тьмы в очах! -
Что не было в твоих стадах
Черней - овцы.
Есть остров - благостью Отца, -
Где мне не надо бубенца,
Где черный пух -
Вдоль каждой изгороди. - Да. -
Есть в мире - черные стада.
Другой пастух.
17 мая 1920
13. "Да, вздохов обо мне - край непочатый..."
Да, вздохов обо мне - край непочатый!
А может быть - мне легче быть проклятой!
А может быть - цыганские заплаты -
Смиренные - мои
Не меньше, чем несмешанное злато,
Чем белизной пылающие латы
Пред ликом судии.
Долг плясуна - не дрогнуть вдоль каната,
Долг плясуна - забыть, что знал когда-то -
Иное вещество,
Чем воздух - под ногой своей крылатой!
Оставь его. Он - как и ты - глашатай
Господа своего.
17 мая 1920
14. "Суда поспешно не чини..."
Суда поспешно не чини:
Непрочен суд земной!
И голубиной - не черни
Галчонка - белизной.
А впрочем - что ж, коли не лень!
Но всех перелюбя,
Быть может, я в тот черный день
Очнусь - белей тебя!
17 мая 1920
15. "Так из дому, гонимая тоской..."
"Я не хочу - не могу - и не умею Вас обидеть..."
Так из дому, гонимая тоской,
- Тобой! - всей женской памятью, всей жаждой,
Всей страстью - позабыть! - Как вал морской,
Ношусь вдоль всех штыков, мешков и граждан.
О вспененный высокий вал морской
Вдоль каменной советской Поварской!
Над дремлющей борзой склонюсь - и вдруг -
Твои глаза! - Все руки по иконам -
Твои! - О, если бы ты был без глаз, без рук,
Чтоб мне не помнить их, не помнить их, не помнить!
И, приступом, как резвая волна,
Беру головоломные дома.
Всех перецеловала чередом.
Вишу в окне. - Москва в кругу просторном.
Ведь любит вся Москва меня! - А вот твой дом...
Смеюсь, смеюсь, смеюсь с зажатым горлом.
И пятилетний, прожевав пшено:
- "Без Вас нам скучно, а с тобой смешно"...
Так, оплетенная венком детей,
Сквозь сон - слова: "Боюсь, под корень рубит -
Поляк... Ну что? - Ну как? - Нет новостей?"
- "Нет, - впрочем, есть: что он меня не любит!"
И, репликою мужа изумив,
Иду к жене - внимать, как друг ревнив.
Стихи - цветы - (И кто их не дает
Мне за стихи?) В руках - целая вьюга!
Тень на домах ползет. - Вперед! Вперед!
Чтоб по людскому цирковому кругу
Дурную память загонять в конец, -
Чтоб только не очнуться, наконец!
Так от тебя, как от самой Чумы,
Вдоль всей Москвы -....... длинноногой
Кружить, кружить, кружить до самой тьмы -
Чтоб, наконец, у своего порога
Остановиться, дух переводя...
- И в дом войти, чтоб вновь найти - тебя!
17 - 19 мая 1920
16. "Восхищенной и восхищённой..."
Восхищенной и восхищённой,
Сны видящей средь бела дня,
Все спящей видели меня,
Никто меня не видел сонной.
И оттого, что целый день
Сны проплывают пред глазами,
Уж ночью мне ложиться - лень.
И вот, тоскующая тень,
Стою над спящими друзьями.
17 - 19 мая 1920
17. "Пригвождена к позорному столбу..."
Пригвождена к позорному столбу
Славянской совести старинной,
С змеею в сердце и с клеймом на лбу,
Я утверждаю, что - невинна.
Я утверждаю, что во мне покой
Причастницы перед причастьем.
Что не моя вина, что я с рукой
По площадям стою - за счастьем.
Пересмотрите все мое добро,
Скажите - или я ослепла?
Где золото мое? Где серебро?
В моей руке - лишь горстка пепла!
И это все, что лестью и мольбой
Я выпросила у счастливых.
И это все, что я возьму с собой
В край целований молчаливых.
18. "Пригвождена к позорному столбу..."
Пригвождена к позорному столбу,
Я все ж скажу, что я тебя люблю.
Что ни одна до самых недр - мать
Так на ребенка своего не взглянет.
Что за тебя, который делом занят,
Не умереть хочу, а умирать.
Ты не поймешь, - малы мои слова! -
Как мало мне позорного столба!
Что если б знамя мне доверил полк,
И вдруг бы ты предстал перед глазами -
С другим в руке - окаменев как столб,
Моя рука бы выпустила знамя...
И эту честь последнюю поправ,
Прениже ног твоих, прениже трав.
Твоей рукой к позорному столбу
Пригвождена - березкой на лугу
Сей столб встает мне, и не рокот толп -
То голуби воркуют утром рано...
И все уже отдав, сей черный столб
Я не отдам - за красный нимб Руана!
19. "Ты этого хотел. - Так. - Аллилуйя..."
Ты этого хотел. - Так. - Аллилуйя.
Я руку, бьющую меня, целую.
В грудь оттолкнувшую - к груди тяну,
Чтоб, удивясь, прослушал - тишину.
И чтоб потом, с улыбкой равнодушной:
- Мое дитя становится послушным!
Не первый день, а многие века
Уже тяну тебя к груди, рука
Монашеская - хладная до жара! -
Рука - о Элоиза! - Абеляра.
В гром кафедральный - дабы насмерть бить! -
Ты, белой молнией взлетевший бич!
19 мая 1920, Канун Вознесения
20. "Сей рукой, о коей мореходы..."
Сей рукой, о коей мореходы
Протрубили нa сто солнц окрест,
Сей рукой, в ночах ковавшей - оды,
Как неграмотная ставлю - крест.
Если ж мало, - наперед согласна!
Обе их на плаху, чтоб в ночи
Хлынувшим - веселым валом красным
Затопить чернильные ручьи!
20 мая 1920
21. "И не спасут ни стансы, ни созвездья..."
И не спасут ни стансы, ни созвездья.
А это называется - возмездье
За то, что каждый раз,
Стан разгибая над строкой упорной,
Искала я над лбом своим просторным
Звезд только, а не глаз.
Что самодержцем Вас признав на веру,
- Ах, ни единый миг, прекрасный Эрос,
Без Вас мне не был пуст!
Что по ночам, в торжественных туманах,
Искала я у нежных уст румяных -
Рифм только, а не уст.
Возмездие за то, что злейшим судьям
Была - как снег, что здесь, под левой грудью -
Вечный апофеоз!
Что с глазу нa глаз с молодым Востоком
Искала я на лбу своем высоком
Зорь только, а не роз!
20 мая 1920
22. "Не так уж подло и не так уж просто..."
Не так уж подло и не так уж просто,
Как хочется тебе, чтоб крепче спать.
Теперь иди. С высокого помоста
Кивну тебе опять.
И, удивленно подымая брови,
Увидишь ты, что зря меня чернил:
Что я писала - чернотою крови,
Не пурпуром чернил.
23. "Кто создан из камня, кто создан из глины..."
Кто создан из камня, кто создан из глины, -
А я серебрюсь и сверкаю!
Мне дело - измена, мне имя - Марина,
Я - бренная пена морская.
Кто создан из глины, кто создан из плоти -
Тем гроб и надгробные плиты...
- В купели морской крещена - и в полете
Своем - непрестанно разбита!
Сквозь каждое сердце, сквозь каждые сети
Пробьется мое своеволье.
Меня - видишь кудри беспутные эти? -
Земною не сделаешь солью.
Дробясь о гранитные ваши колена,
Я с каждой волной - воскресаю!
Да здравствует пена - веселая пена -
Высокая пена морская!
23 мая 1920
24. "Возьмите всё, мне ничего не надо..."
Возьмите всё, мне ничего не надо.
И вывезите в..........................
Как за решетку розового сада
Когда-то Бог - своей рукою - ту.
Возьмите все, чего не покупала:
Вот..............., и...... и тетрадь.
Я все равно - с такой горы упала,
Что никогда мне жизни не собрать!
Да, в этот час мне жаль, что так бесславно
Я прожила, в таком глубоком сне, -
Щенком слепым! - Столкнув меня в канаву,
Благое дело сотворите мне.
И вместо той - как....................
Как рокот площадных вселенских волн -
Вам маленькая слава будет - эта:
Что из-за Вас...... - новый холм.
23 мая 1920
25. СМЕРТЬ ТАНЦОВЩИЦЫ
Вижу комнату парадную,
Белизну и блеск шелков.
Через все - тропу громадную -
- Черную - к тебе, альков.
В головах - доспехи бранные
Вижу: веер и канат.
- И глаза твои стеклянные,
Отражавшие закат.
24 мая 1920
26. "Я не танцую, - без моей вины..."
Я не танцую, - без моей вины
Пошло волнами розовое платье.
Но вот обеими руками вдруг
Перехитрен, накрыт и пойман - ветер.
Молчит, хитрец. - Лишь там, внизу колен,
Чуть-чуть в краях подрагивает. - Пойман!
О, если б Прихоть я сдержать могла,
Как разволнованное ветром платье!
24 мая 1920
27. "Глазами ведьмы зачарованной..."
Глазами ведьмы зачарованной
Гляжу на Божие дитя запретное.
С тех пор как мне душа дарована,
Я стала тихая и безответная.
Забыла, как речною чайкою
Всю ночь стонала под людскими окнами.
Я в белом чепчике теперь - хозяйкою
Хожу степенною, голубоокою.
И даже кольца стали тусклые,
Рука на солнце - как мертвец спеленутый.
Так солон хлеб мой, что нейдет, во рту стоит, -
А в солонице соль лежит нетронута...
25 мая 1920
"О, скромный мой кров! Нищий дым..."
О, скромный мой кров! Нищий дым!
Ничто не сравнится с родным!
С окошком, где вместе горюем,
С вечерним, простым поцелуем
Куда-то в щеку, мимо губ...
День кончен, заложен засов.
О, ночь без любви и без снов!
- Ночь всех натрудившихся жниц, -
Чтоб завтра до света, до птиц
В упорстве души и костей
Работать во имя детей.
О, знать, что и в пору снегов
Не будет мой холм без цветов...
14 мая 1920
"Сижу без света, и без хлеба..."
С. Э.
Сижу без света, и без хлеба,
И без воды.
Затем и насылает беды
Бог, что живой меня на небо
Взять замышляет за труды.
Сижу, - с утра ни корки черствой -
Мечту такую полюбя,
Что - может - всем своим покорством
- Мой Воин! - выкуплю тебя.
16 мая 1920
"Писала я на аспидной доске..."
С. Э.
Писала я на аспидной доске,
И на листочках вееров поблёклых,
И на речном, и на морском песке,
Коньками пo льду и кольцом на стеклах, -
И на стволах, которым сотни зим,
И, наконец - чтоб было всем известно! -
Что ты любим! любим! любим! - любим! -
Расписывалась - радугой небесной.
Как я хотела, чтобы каждый цвел
В векaх со мной! под пальцами моими!
И как потом, склонивши лоб на стол,
Крест-накрест перечеркивала - имя...
Но ты, в руке продажного писца
Зажатое! ты, что мне сердце жалишь!
Непроданное мной! внутри кольца!
Ты - уцелеешь на скрижалях.
18 мая 1920
"Тень достигла половины дома..."
Тень достигла половины дома,
Где никто не знает про меня.
Не сравню с любовною истомой
Благородство трудового дня.
Этою короной коронован
Будет Царь... - Пот на державном лбу! -
Мне ж от Бога будет сон дарован
В безымянном, но честнoм гробу.
21 мая 1920
"Все братья в жалости моей..."
Все братья в жалости моей!
Мне жалко нищих и царей,
Мне жалко сына и отца...
За будущую тень лица,
За тень грядущего венца,
За тень сквозного деревца...
- Впалость плечей...
21 мая 1920
"Руку на сердце положа..."
Кричали женщины ура
И в воздух чепчики бросали...
Руку нa сердце положа:
Я не знатная госпожа!
Я - мятежница лбом и чревом.
Каждый встречный, вся площадь, - все! -
Подтвердят, что в дурном родстве
Я с своим родословным древом.
Кремль! Черна чернотой твоей!
Но не скрою, что всех мощней
Преценнее мне - пепел Гришки!
Если ж чепчик кидаю вверх, -
Ах! не так же ль кричат на всех
Мировых площадях - мальчишки?!
Да, ура! - За царя! - Ура!
Восхитительные утра
Всех, с начала вселенной, въездов!
Выше башен летит чепец!
Но - минуя литой венец
На челе истукана - к звездам!
21 мая 1920
"Одна половинка окна растворилась..."
Одна половинка окна растворилась.
Одна половинка души показалась.
Давай-ка откроем - и ту половинку,
И ту половинку окна!
25 мая 1920
ПЕСЕНКИ ИЗ ПЬЕСЫ "УЧЕНИК"
1. "В час прибоя..."
В час прибоя
Голубое
Море станет серым.
В час любови
Молодое
Сердце станет верным.
Бог, храни в часы прибоя -
Лодку, бедный дом мой!
Охрани от злой любови
Сердце, где я дома!
2. "Сказать: верна..."
Сказать: верна,
Прибавить: очень,
А завтра: ты мне не танцор, -
Нет, чем таким цвести цветочком, -
Уж лучше шею под топор!
Пускай лесник в рубахе красной
Отделит купол от ствола -
Чтоб мать не мучилась напрасно,
Что не одна в ту ночь спала.
Не снился мне сей дивный ужас:
Венчаться перед королем!
Мне женихом - топор послужит,
Помост мне будет - алтарем!
3. "Я пришел к тебе за хлебом..."
Я пришел к тебе за хлебом
За святым насущным.
Точно в самое я небо -
Не под кровлю впущен!
Только Бог на звездном троне
Так накормит вдоволь!
Бог, храни в своей ладони
Пастыря благого!
Не забуду я хлеб-соли,
Как поставлю парус!
Есть на свете три неволи:
Голод - страсть - и старость...
От одной меня избавил,
До другой - далёко!
Ничего я не оставил
У голубоокой!
Мы, певцы, что мореходы:
Покидаем вскоре!
Есть на свете три свободы:
Песня - хлеб - и море...
4. "Там, на тугом канате..."
Там, на тугом канате,
Между картонных скал,
Ты ль это как лунатик
Приступом небо брал?
Новых земель вельможа,
Сын неземных широт -
Точно содрали кожу -
Так улыбался рот.
Грохнули барабаны.
Ринулась голь и знать
Эту живую рану
Бешеным ртом зажать.
Помню сухой и жуткий
Смех - из последних жил!
Только тогда - как будто -
Юбочку ты носил...
5. (МОРЯКИ И ПЕВЕЦ)
Среди диких моряков - простых рыбаков
Для шутов и для певцов
Стол всегда готов.
Само море нам - хлеб,
Само море нам - соль,
Само море нам - стакан,
Само море нам - вино.
Мореходы и певцы - одной материи птенцы,
Никому - не сыны,
Никому - не отцы.
Мы - веселая артель!
Само море - нам купель!
Само море нам - качель!
Само море - карусель!
А девчонка у нас - заведется в добрый час,
Лишь одна у нас опаска:
Чтоб по швам не разошлась!
Бела пена - нам полог,
Бела пена - нам перинка,
Бела пена - нам подушка,
Бела пена - пуховик.
6. (ПЕВЕЦ - ДЕВУШКАМ)
Вам, веселые девицы,
- Не упомнил всех имен -
Вам, веселые девицы,
От певца - земной поклон.
Блудного - примите - сына
В круг отверженных овец:
Перед Господом едино:
Что блудница - что певец.
Все мы за крещенский крендель
Отдали людской почет:
Ибо: кто себя за деньги,
Кто за душу - продает.
В пышущую печь Геенны,
Дьявол, не жалей дровец!
И взойдет в нее смиренно
За блудницею - певец.
Что ж что честь с нас пооблезла,
Что ж что совесть в нас смугла, -
Разом побелят железом,
Раскаленным добела!
Не в харчевне - в зале тронном
Мы - и нынче Бог-Отец -
Я, коленопреклоненный
Пред блудницею - певец!
7. "Хоровод, хоровод..."
- Хоровод, хоровод,
Чего ножки бьешь?
- Мореход, мореход,
Чего вдаль плывешь?
Пляшу, - пол горячий!
Боюсь, обожгусь!
- Отчего я не плачу?
Оттого что смеюсь!
Наш моряк, моряк -
Морячок морской!
А тоска - червяк,
Червячок простой.
Поплыл за удачей,
Привез - нитку бус.
- Отчего я не плачу?
Оттого что смеюсь!
Глубоки моря!
Ворочaйся вспять!
Зачем рыбам - зря
Красоту швырять?
Бог дал, - я растрачу!
Крест медный - весь груз.
- Отчего я не плачу?
Оттого что смеюсь!
Между 25 мая и 13 июля 1920
<8>. "И что тому костер остылый..."
И что тому костер остылый,
Кому разлука - ремесло!
Одной волною накатило,
Другой волною унесло.
Ужели в раболепном гневе
За милым поползу ползком -
Я, выношенная во чреве
Не материнском, а морском!
Кусай себе, дружочек родный,
Как яблоко - весь шар земной!
Беседуя с пучиной водной,
Ты все ж беседуешь со мной.
Подобно земнородной деве,
Не скрестит две руки крестом -
Дщерь, выношенная во чреве
Не материнском, а морском!
Нет, наши девушки не плачут,
Не пишут и не ждут вестей!
Нет, снова я пущусь рыбачить
Без невода и без сетей!
Какая власть в моем напеве, -
Одна не ведаю о том, -
Я, выношенная во чреве
Не материнском, а морском.
Такое уж мое именье:
Весь век дарю - не издарю!
Зато прибрежные каменья
Дробя, - свою же грудь дроблю!
Подобно пленной королеве,
Что молвлю на суду простом -
Я, выношенная во чреве
Не материнском, а морском.
13 июня 1920
<9>. "Вчера еще в глаза глядел..."
Вчера еще в глаза глядел,
А нынче - все косится в сторону!
Вчера еще до птиц сидел, -
Все жаворонки нынче - вороны!
Я глупая, а ты умен,
Живой, а я остолбенелая.
О вопль женщин всех времен:
"Мой милый, чтo тебе я сделала?!"
И слезы ей - вода, и кровь -
Вода, - в крови, в слезах умылася!
Не мать, а мачеха - Любовь:
Не ждите ни суда, ни милости.
Увозят милых корабли,
Уводит их дорога белая...
И стон стоит вдоль всей земли:
"Мой милый, что тебе я сделала?"
Вчера еще - в ногах лежал!
Равнял с Китайскою державою!
Враз обе рученьки разжал, -
Жизнь выпала - копейкой ржавою!
Детоубийцей на суду
Стою - немилая, несмелая.
Я и в аду тебе скажу:
"Мой милый, что тебе я сделала?"
Спрошу я стул, спрошу кровать:
"За что, за что терплю и бедствую?"
"Отцеловал - колесовать:
Другую целовать", - ответствуют.
Жить приучил в самoм огне,
Сам бросил - в степь заледенелую!
Вот что ты, милый, сделал мне!
Мой милый, чтo тебе - я сделала?
Все ведаю - не прекословь!
Вновь зрячая - уж не любовница!
Где отступается Любовь,
Там подступает Смерть-садовница.
Само - чтo дерево трясти! -
В срок яблоко спадает спелое...
- За все, за все меня прости,
Мой милый, - что тебе я сделала!
14 июня 1920
ЕВРЕЯМ
Так бессеребренно - так бескорыстно,
Как отрок - нежен и как воздух синь,
Приветствую тебя ныне и присно
Во веки веков. - Аминь. -
Двойной вражды в крови своей поповской
И шляхетской - стираю письмена.
Приветствую тебя в Кремле московском,
Чужая, чудная весна!
Кремль почерневший! Попран! - Предан! - Продан!
Над куполами воронье кружит.
Перекрестясь - со всем простым народом
Я повторяла слово: жид.
И мне - в братоубийственном угаре -
Крест православный - Бога затемнял!
Но есть один - напрасно имя Гарри
На Генриха он променял!
Ты, гренадеров певший в русском поле,
Ты, тень Наполеонова крыла, -
И ты жидом пребудешь мне, доколе
Не просияют купола!
Май 1920
"Где слезиночки роняла..."
Где слезиночки роняла,
Завтра розы будут цвесть.
Я кружавчики сплетала,
Завтра сети буду плесть.
Вместо моря мне - все небо,
Вместо моря - вся земля.
Не простой рыбацкий невод -
Песенная сеть моя!
15 июня 1920
ЗЕМНОЕ ИМЯ
Стакан воды во время жажды жгучей:
- Дай - или я умру! -
Настойчиво - расслабленно - певуче -
Как жалоба в жару -
Все повторяю я - и все жесточе
Снова - опять -
Как в темноте, когда так страшно хочешь
Спать - и не можешь спать.
Как будто мало по лугам снотворной
Травы от всяческих тревог!
Настойчиво - бессмысленно - повторно -
Как детства первый слог...
Так с каждым мигом все неповторимей
К горлу - ремнем...
И если здесь - всего - земное имя, -
Дело не в нем.
Между 16 и 25 июня 1920
"Заря пылала, догорая..."
Заря пылала, догорая,
Солдатики шагали в ряд.
Мне мать сказала, умирая:
- Надень мальчишеский наряд.
Вся наша белая дорога
У них, мальчоночков, в горсти.
Девчонке самой легконогой
Все ж дальше сердца не уйти!
Мать думала, солдаты пели.
И все, пока не умерла,
Подрагивал конец постели:
Она танцoвщицей была!
...И если сердце, разрываясь,
Без лекаря снимает швы, -
Знай, что от сердца - голова есть,
И есть топор - от головы...
Июнь 1920
"Руки заживо скрещены..."
Руки заживо скрещены,
А помру без причастья.