Полное собрание стихотворений - Марина Цветаева - 17

После виселицы - отмоешься!"
Так - из темных обвалов кресельных,
Меж небесных планид бесчисленных
..................................................
Юных висельников и висельниц.
Внук с пирушки шел, видит - свет зажжен,
....................в полу круг прожжен.
- Где же бабка? - В краю безвестном!
Прямо в ад провалилась с креслом!
Октябрь 1919
"Уходящее лето, раздвинув лазоревый полог..."
Уходящее лето, раздвинув лазоревый полог
(Которого нету - ибо сплю на рогоже - девятнадцатый год)
Уходящее лето - последнюю розу
- От великой любви - прямо на сердце бросило мне.
На кого же похоже твое уходящее лето?
На поэта?
- Ну нет!
На г..........д...........в..........!
Октябрь 1919
"А была я когда-то цветами увенчана..."
А была я когда-то цветами увенчана
И слагали мне стансы - поэты.
Девятнадцатый год, ты забыл, что я женщина...
Я сама позабыла про это!
Скажут имя мое - и тотчас же, как в зеркале
............................................
И повис надо мной, как над брошенной церковью,
Тяжкий вздох сожалений бесплодных.
Так, в...... Москве погребенная заживо,
Наблюдаю с усмешкою тонкой,
Как меня - даже ты, что три года охаживал! -
Обходить научился сторонкой.
Октябрь 1919
"Сам посуди: так топором рубила..."
Сам посуди: так топором рубила,
Что невдомек: дрова трещат - аль ребра?
А главное: тебе не согрубила,
А главное: <сама> осталась доброй.
Работала за мужика, за бабу,
А больше уж нельзя - лопнут виски!
- Нет, руку приложить тебе пора бы:
У человека только две руки!
Октябрь 1919
С. Э
Хочешь знать, как дни проходят,
Дни мои в стране обид?
Две руки пилою водят,
Сердце - имя говорит.
Эх! Прошел бы ты по дому -
Знал бы! Так в ночи пою,
Точно по чему другому -
Не по дереву - пилю.
И чудят, чудят пилою
Руки - вольные досель.
И метет, метет метлою
Богородица-Метель.
Ноябрь 1919
"Дорожкою простонародною..."
Дорожкою простонародною,
Смиренною, богоугодною,
Идем - свободные, немодные,
Душой и телом - благородные.
Сбылися древние пророчества:
Где вы - Величества? Высочества?
Мать с дочерью идем - две странницы.
Чернь черная навстречу чванится.
Быть может - вздох от нас останется,
А может - Бог на нас оглянется...
Пусть будет - как Ему захочется:
Мы не Величества, Высочества.
Так, скромные, богоугодные,
Душой и телом - благородные,
Дорожкою простонародною -
Так, доченька, к себе на родину:
В страну Мечты и Одиночества -
Где мы - Величества, Высочества.
<1919>
БАЛЬМОНТУ
Пышно и бесстрастно вянут
Розы нашего румянца.
Лишь камзол теснее стянут:
Голодаем как испанцы.
Ничего не можем даром
Взять - скорее гору сдвинем!
И ко всем гордыням старым -
Голод: новая гордыня.
В вывернутой наизнанку
Мантии Врагов Народа
Утверждаем всей осанкой:
Луковица - и свобода.
Жизни ломовое дышло
Спеси не перешибило
Скакуну. Как бы не вышло:
- Луковица - и могила.
Будет наш ответ у входа
В Рай, под деревцем миндальным:
- Царь! На пиршестве народа
Голодали - как гидальго!
Ноябрь 1919
"Высоко мое оконце..."
Высокo мое оконце!
Не достанешь перстеньком!
На стене чердачной солнце
От окна легло крестом.
Тонкий крест оконной рамы.
Мир. - На вечны времена.
И мерещится мне: в самом
Небе я погребена!
Ноябрь 1919
АЛЕ
1. "Когда-нибудь, прелестное созданье..."
Когда-нибудь, прелестное созданье,
Я стану для тебя воспоминаньем.
Там, в памяти твоей голубоокой,
Затерянным - так далекo-далёко.
Забудешь ты мой профиль горбоносый,
И лоб в апофеозе папиросы,
И вечный смех мой, коим всех морочу,
И сотню - на руке моей рабочей -
Серебряных перстней, - чердак-каюту,
Моих бумаг божественную смуту...
Как в страшный год, возвышены Бедою,
Ты - маленькой была, я - молодою.
2. "О бродяга, родства не помнящий..."
О бродяга, родства не помнящий -
Юность! - Помню: метель мела,
Сердце пело. - Из нежной комнаты
Я в метель тебя увела.
................................................
И твой голос в метельной мгле:
- "Остригите мне, мама, волосы!
Они тянут меня к земле!"
Ноябрь 1919
3. "О бродяга, родства не помнящий..."
Маленький домашний дух,
Мой домашний гений!
Вот она, разлука двух
Сродных вдохновений!
Жалко мне, когда в печи
Жар, - а ты не видишь!
В дверь - звезда в моей ночи! -
Не взойдешь, не выйдешь!
Платьица твои висят,
Точно плод запретный.
На окне чердачном - сад
Расцветает - тщетно.
Голуби в окно стучат, -
Скучно с голубями!
Мне ветра привет кричат, -
Бог с ними, с ветрами!
Не сказать ветрам седым,
Стаям голубиным -
Чудодейственным твоим
Голосом: - Марина!
Ноябрь 1919
"В темных вагонах..."
В темных вагонах
На шатких, страшных
Подножках, смертью перегруженных,
Между рабов вчерашних
Я все думаю о тебе, мой сын, -
Принц с головой обритой!
Были волосы - каждый волос -
В царство ценою......................
На волосок от любви народы -
В гневе - одним волоском дитяти
Можно............ сковать!
- И на приютской чумной кровати
Принц с головой обритой.
Принц мой приютский!
Можешь ли ты улыбнуться?
Слишком уж много снегу
В этом году!
Много снегу и мало хлеба.
Шатки подножки.
Кунцево, ноябрь 1919
"О души бессмертный дар..."
О души бессмертный дар!
Слезный след жемчужный!
Бедный, бедный мой товар,
Никому не нужный!
Сердце нынче не в цене, -
Все другим богаты!
Приговор мой на стене:
- Чересчур легка ты!..
19 декабря 1919
"Я не хочу ни есть, ни пить, ни жить..."
Я не хочу ни есть, ни пить, ни жить.
А так: руки скрестить - тихонько плыть
Глазами по пустому небосклону.
Ни за свободу я - ни против оной
- О, Господи! - не шевельну перстом.
Я не дышать хочу - руки крестом!
Декабрь 1919
"Поцеловала в голову..."
Поцеловала в голову,
Не догадалась - в губы!
А все ж - по старой памяти -
Ты хороша, Любовь!
Немножко бы веселого
Вина, - да скинуть шубу, -
О как - по старой памяти -
Ты б загудела, кровь!
Да нет, да нет, - в таком году
Сама любовь - не женщина!
Сама Венера, взяв топор,
Громит в щепы подвал.
В чумном да ледяном аду,
С Зимою перевенчанный,
Амур свои два крылышка
На валенки сменял.
Прелестное создание!
Сплети-ка мне веревочку
Да сядь - по старой памяти -
К девчонке на кровать.
- До дальнего свидания!
- Доколь опять научимся
Получше, чем в головочку
Мальчишек целовать.
Декабрь 1919
ЧЕТВЕРОСТИШИЯ
1
На скольких руках - мои кольца,
На скольких устах - мои песни,
На скольких очах - мои слезы...
По всем площадям - моя юность!
2
Бабушке - и злая внучка мила!
Горе я свое за ручку взяла:
"Сто ночей подряд не спать - невтерпеж!
Прогуляйся, - может, лучше уснешь!"
3
Так, выбившись из страстной колеи,
Настанет день - скажу: "не до любви!"
Но где же, на календаре веков,
Ты, день, когда скажу: "не до стихов!"
4
Словно теплая слеза -
Капля капнула в глаза.
Там, в небесной вышине,
Кто-то плачет обо мне.
5
Плутая по своим же песням,
Случайно попадаю - в души.
Предупреждаю - не жилица!
Еще не выстроен мой дом.
6
"Завтра будет: после-завтра" -
Так Любовь считает в первый
День, а в день последний: "хоть бы
Нынче было век назад!"
7
Птичка все же рвется в рощу,
Как зерном ни угощаем,
Я взяла тебя из грязи, -
В грязь родную возвращаю.
8
Ты зовешь меня блудницей, -
Прав, - но малость упустил:
Надо мне, чтоб гость был статен,
Во-вторых - чтоб не платил.
9 ПЯТИСТИШИЕ
Решено - играем оба,
И притом: играем разно:
Ты - по чести, я - плутуя.
Но, при всей игре нечистой,
Насмерть заиграюсь - я.
10
Как пойманную птицу - сердце
Несу к тебе, с одной тревогой:
Как бы не отняли мальчишки,
Как бы не выбилась - сама!
11
И если где прольются слезы, -
Всех помирю, войдя!
Я - иволга, мой голос первый
В лесу, после дождя.
12
Всё в ваших домах
Под замком, кроме сердца.
Лишь то мое в доме,
Что плохо лежит.
13
Я не мятежница - и чту устав:
Через меня шагнувший ввысь - мне друг.
Однако, памятуй, что, в руки взяв
Себя, ты выпустил - меня из рук.
14
У - в мир приходящих - ручонки зажаты:
Как будто на приступ, как будто в атаку!
У - в землю идущих - ладони раскрыты:
Все наши полки разбиты!
15
Не стыдись, страна Россия!
Ангелы - всегда босые...
Сапоги сам черт унес.
Нынче страшен - кто не бос!
<16>
Так, в землю проводив меня глазами,
Вот что напишите мне на кресте, - весь сказ!
- "Вставала с песнями, ложилась со слезами,
А умирала - так смеясь!"
<17>
Плутая по своим же песням,
Случайно попадаю в души.
Но я опасная приблуда:
С собою уношу - весь дом.
<18>
Ты принес мне горсть рубинов, -
Мне дороже розы уст,
Продаюсь я за мильоны,
За рубли не продаюсь.
<19>
Ты зовешь меня блудницей, -
Прав, - но все ж не забывать:
Лучше к печке приложиться,
Чем тебя поцеловать.
<20>
Ты зовешь меня блудницей:
- Слушай, выученик школ!
Надо мне, чтоб гость был вежлив,
Во-вторых - чтоб ты ушел.
<21>
Твой дом обокраден,
Не я виновата.
Лишь то - мое - в доме,
Что плохо лежит.
<22>
Шаги за окном стучат.
Не знаю, который час.
Упаси тебя Божья Мать
Шаги по ночам считать!
<23>
Шаг у моего порога.
Снова ложная тревога.
Но не ложью будет то что
Новый скоро будет шаг.
<24>
В книге - читай - гостиничной:
- Не обокравши - выбыл.
Жулик - по жизни - нынешней
Гость - и на том спасибо.
1919-1920
"Между воскресеньем и субботой..."
Между воскресеньем и субботой
Я повисла, птица вербная.
На одно крыло - серебряная,
На другое - золотая.
Меж Забавой и Заботой
Пополам расколота, -
Серебро мое - суббота!
Воскресенье - золото!
Коли грусть пошла по жилушкам,
Не по нраву - корочка, -
Знать, из правого я крылушка
Обронила перышко.
А коль кровь опять проснулася,
Подступила к щеченькам, -
Значит, к миру обернулася
Я бочком золотеньким.
Наслаждайтесь! - Скоро-скоро
Канет в страны дальние -
Ваша птица разноперая -
Вербная - сусальная.
29 декабря 1919
"В синем небе - розан пламенный..."
В синем небе - розан пламенный:
Сердце вышито на знамени.
Впереди - без роду-племени
Знаменосец молодой.
В синем поле - цвет садовый:
Вот и дом ему, - другого
Нет у знаменосца дома.
Волоса его как лен.
Знаменосец, знаменосец!
Ты зачем врагу выносишь
В синем поле - красный цвет?
А как грудь ему проткнули -
Тут же в знамя завернули.
Сердце на-сердце пришлось.
Вот и дом ему. - Другого
Нет у знаменосца дома.
29 декабря 1919
"Простите Любви - она нищая..."
Простите Любви - она нищая!
У ней башмаки нечищены, -
И вовсе без башмаков!
Стояла вчерась на паперти,
Молилася Божьей Матери, -
Ей в дар башмачок сняла.
Другой - на углу, у булочной,
Сняла ребятишкам уличным:
Где милый - узнать - прошел.
Босая теперь - как ангелы!
Не знает, что ей сафьянные
В раю башмачки стоят.
30 декабря 1919, Кунцево - Госпиталь
"Звезда над люлькой - и звезда над гробом..."
Звезда над люлькой - и звезда над гробом!
А посредине - голубым сугробом -
Большая жизнь. - Хоть я тебе и мать,
Мне больше нечего тебе сказать,
Звезда моя!..
4 января 1920, Кунцево - Госпиталь
"Дитя разгула и разлуки..."
Дитя разгула и разлуки,
Ко всем протягиваю руки.
Тяну, ресницами плеща,
Всех юношей за край плаща.
Но голос: - Мариула, в путь!
И всех отталкиваю в грудь.
Январь 1920
"Править тройкой и гитарой..."
Править тройкой и гитарой
Это значит: каждой бабой
Править, это значит: старой
Брагой по башкам кружить!
Раскрасавчик! Полукровка!
Кем крещен? В какой купели?
Все цыганские метели
Оттопырили поддевку
Вашу, бравый гитарист!
Эх, боюсь - уложат влежку
Ваши струны да ухабы!
Бог с тобой, ямщик Сережка!
Мы с Россией - тоже бабы!
<Начало>
"У первой бабки - четыре сына..."
У первой бабки - четыре сына,
Четыре сына - одна лучина,
Кожух овчинный, мешок пеньки, -
Четыре сына - да две руки!
Как ни навалишь им чашку - чисто!
Чай, не барчата! - Семинаристы!
А у другой - по иному трахту! -
У той тоскует в ногах вся шляхта.
И вот - смеется у камелька:
"Сто богомольцев - одна рука!"
И зацелованными руками
Чудит над клавишами, шелками...
* * *
Обеим бабкам я вышла - внучка:
Чернорабочий - и белоручка!
Январь 1920
"Я эту книгу поручаю ветру..."
Я эту книгу поручаю ветру
И встречным журавлям.
Давным-давно - перекричать разлуку -
Я голос сорвала.
Я эту книгу, как бутылку в волны,
Кидаю в вихрь войн.
Пусть странствует она - свечой под праздник -
Вот так: из длани в длань.
О ветер, ветер, верный мой свидетель,
До милых донеси,
Что еженощно я во сне свершаю
Путь - с Севера на Юг.
Москва, февраль 1920
"Доброй ночи чужестранцу в новой келье..."
Доброй ночи чужестранцу в новой келье!
Пусть привидится ему на новоселье
Старый мир гербов и эполет.
Вольное, высокое веселье
Нас - что были, нас - которых нет!
Камердинер расстилает плед.
Пунш пылает. - В памяти балет
Розовой взметается метелью.
Сколько лепестков в ней - столько лет
Роскоши, разгула и безделья
Вам желаю, чужестранец и сосед!
Начало марта 1920
ПСИХЕЯ
Пунш и полночь. Пунш - и Пушкин,
Пунш - и пенковая трубка
Пышущая. Пунш - и лепет
Бальных башмачков по хриплым
Половицам. И - как призрак -
В полукруге арки - птицей -
Бабочкой ночной - Психея!
Шепот: "Вы еще не спите?
Я - проститься..." Взор потуплен.
(Может быть, прощенья просит
За грядущие проказы
Этой ночи?) Каждый пальчик
Ручек, павших Вам на плечи,
Каждый перл на шейке плавной
По сто раз перецелован.
И на цыпочках - как пери! -
Пируэтом - привиденьем -
Выпорхнула.
Пунш - и полночь.
Вновь впорхнула: "Что за память!
Позабыла опахало!
Опоздаю... В первой паре
Полонеза..."
Плащ накинув
На одно плечо - покорно -
Под руку поэт - Психею
По трепещущим ступенькам
Провожает. Лапки в плед ей
Сам укутал, волчью полость
Сам запахивает... - "С Богом!"
А Психея,
К спутнице припав - слепому
Пугалу в чепце - трепещет:
Не прожег ли ей перчатку
Пылкий поцелуй арапа...
* * *
Пунш и полночь. Пунш и пепла
Ниспаденье на персидский
Палевый халат - и платья
Бального пустая пена
В пыльном зеркале...
Начало марта 1920
"Малиновый и бирюзовый..."
Малиновый и бирюзовый
Халат - и перстень талисманный
На пальце - и такой туманный
В веках теряющийся взгляд,
Влачащийся за каждым валом
Из розовой хрустальной трубки.
А рядом - распластавши юбки,
Как роза распускает цвет -
Под полами его халата,
Припав к плечам его, как змеи,
Две - с ожерельями на шее -
Над шахматами клонят лоб.
Одна - малиновой полою
Прикрылась, эта - бирюзовой.
Глаза опущены. - Ни слова. -
Ресницами ведется спор.
И только челночков узорных
Носок - порой, как хвост змеиный,
Шевелится из-под павлиньей
Широкой юбки игроков.
А тот - игры упорной ставка -
Дымит себе с улыбкой детской.
И Месяц, как кинжал турецкий,
Коварствует в окно дворца.
19 марта 1920
"Она подкрадётся неслышно..."
Она подкрадётся неслышно -
Как полночь в дремучем лесу.
Я знаю: в передничке пышном
Я голубя Вам принесу.
Так: встану в дверях - и ни с места!
Свинцовыми гирями - стыд.
Но птице в переднике - тесно,
И птица - сама полетит!
19 марта 1920
СТАРИННОЕ БЛАГОГОВЕНЬЕ
Двух нежных рук оттолкновенье -
В ответ на ангельские плутни.
У нежных ног отдохновенье,
Перебирая струны лютни.
Где звонкий говорок бассейна,
В цветочной чаше откровенье,
Где перед робостью весенней
Старинное благоговенье?
Окно, светящееся долго,
И гаснущий фонарь дорожный...
Вздох торжествующего долга
Где непреложное: "не можно"...
В последний раз - из мглы осенней -
Любезной ручки мановенье...
Где перед крепостью кисейной
Старинное благоговенье?
Он пишет кратко - и не часто...
Она, Психеи бестелесней,
Читает стих Экклезиаста
И не читает Песни Песней.
А песнь все та же, без сомненья,
Но, - в Боге все мое именье -
Где перед Библией семейной
Старинное благоговенье?
Между 19 марта и 2 апреля 1920
"Та ж молодость, и те же дыры..."
Та ж молодость, и те же дыры,
И те же ночи у костра...
Моя божественная лира
С твоей гитарою - сестра.
Нам дар один на долю выпал:
Кружить по душам, как метель.
- Грабительница душ! - Сей титул
И мне опущен в колыбель!
В тоске заламывая руки,
Знай: не одна в тумане дней
Цыганским варевом разлуки
Дурманишь молодых князей.
Знай: не одна на ножик вострый
Глядишь с томлением в крови, -
Знай, что еще одна... - Что сестры
В великой низости любви.

"Люблю ли вас..."
Люблю ли вас?
Задумалась.
Глаза большие сделались.
В лесах - река,
В кудрях - рука
- Упрямая - запуталась.
Любовь. - Старо.
Грызу перо.
Темно, - а свечку лень зажечь.
Быть - повести!
На то ведь и
Поэтом - в мир рождаешься!
На час дала,
Назад взяла.
(Уже перо летит в потемках!)
Так. Справимся.
Знак равенства
Между любовь - и Бог с тобой.
Что страсть? - Старо.
Вот страсть! - Перо!
- Вдруг - розовая роща - в дом!
Есть запахи -
Как заповедь...
Лоб уронила нa руки.
Вербное воскресенье
22 марта 1920
"От семи и до семи..."
От семи и до семи
Мы справляли новоселье.
Высоко было веселье -
От семи и до семи!
Между юными людьми
- С глазу на глаз - в темной келье
Что бывает? (- Не томи!
Лучше душу отними!)
Нет! - Подобного бесчинства
Не творили мы (не поздно -
Сотворить!) - В сердцах - единство,
Ну а руки были розно!
Двух голов над колыбелью
Избежал - убереглась! -
Только хлебом - не постелью
В полночь дружную делясь.
Еженощная повинность,
Бог с тобою, рай условный!
Нет - да здравствует невинность
Ночи - все равно любовной!
В той же келье новоселье -
От семи и до семи
Без "......" и "обними", -
Благоправное веселье
От семи и до семи!
Mapт 1920
"Я страшно нищ, Вы так бедны..."
"Я страшно нищ, Вы так бедны,
Так одинок и так один.
Так оба проданы за грош.
Так хороши - и так хорош...
Но нету у меня жезла..."
- Запиской печку разожгла...
Вербное воскресенье 1920
"На царевича похож он..."
На царевича похож он.
- Чем? - Да чересчур хорош он:
На простого не похож.
Семилетняя сболтнула,
А большая - вслед вздохнула...
Дуры обе. - Да и где ж
Ждать ума от светлоглазых?
Обе начитались сказок, -
Ночь от дня не отличат.
А царевичу в поддевке
Вот совет наш: по головке
Семилетнюю погладь.
Раз за дочку, раз за мать.
......................................
Впрочем, можно и однажды.
Mapт 1920
"Буду жалеть, умирая, цыганские песни..."
Буду жалеть, умирая, цыганские песни,
Буду жалеть, умирая............. перстни,
Дым папиросный - бессонницу - легкую стаю
Строк под рукой.
Бедных писаний своих Вавилонскую башню,
Писем - своих и чужих - огнедышащий холмик.
Дым папиросный - бессонницу - легкую смуту
Лбов под рукой.
3-й день Пасхи 1920
БАЛЛАДА О ПРОХОДИМКЕ
Когда малюткою была
- Шальной девчонкой полуголой -
Не липла - Господу хвала! -
Я к материнскому подолу.
Нет, - через пни и частоколы -
Сады ломать! - Коней ковать! -
А по ночам - в чужие села:
- "Пустите переночевать!"
Расту - прямая как стрела.
Однажды - день клонился долу -
Под дубом - черный, как смола -
Бродячий музыкант с виолой.
Спят ......., спят цветы и пчелы...
Ну словом - как сие назвать?
Я женский стыд переборола:
- "Пустите переночевать!"
Мои бессонные дела!
Кто не спрягал со мной глаголу:
.......? Кого-то не звала
В опустошительную школу?
Ах, чуть закутаешься в полы
Плаща - прощайте, рвань и знать! -
Как по лбу - молотом тяжелым:
- "Пустите переночевать!"
Посылка:
Вы, Ангелы вокруг Престола,
И ты, младенческая Мать!
Я так устала быть веселой, -
Пустите переночевать!
2 апреля 1920
ПАМЯТИ Г. ГЕЙНЕ
Хочешь не хочешь - дам тебе знак!
Спор наш не кончен - а только начат!
В нынешней жизни - выпало так:
Мальчик поет, а девчонка плачет.
В будущей жизни - любо глядеть! -
Ты будешь плакать, я буду - петь!
Бубен в руке!
Дьявол в крови!
Красная юбка
В черных сердцах!
Красною юбкой - в небо пылю!
Честь молодую - ковром подстелешь.
Как с мотыльками тебя делю -
Так с моряками меня поделишь!
Красная юбка? - Как бы не так!
Огненный парус! - Красный маяк!
Бубен в руке!
Дьявол в крови!
Красная юбка
В черных сердцах!
Слушай приметы: бела как мел,
И не смеюсь, а губами движу.
А чтобы - как увидал - сгорел! -
Не позабудь, что приду я - рыжей.
Рыжей, как этот кленовый лист,
Рыжей, как тот, что в лесах повис.
Бубен в руке!
Дьявол в крови!
Красная юбка
В черных сердцах!
<Начало>
"А следующий раз - глухонемая..."
А следующий раз - глухонемая
Приду на свет, где всем свой стих дарю,
свой слух дарю.
Ведь все равно - что говорят - не понимаю.
Ведь все равно - кто разберет? - что говорю.
Бог упаси меня - опять Коринной
В сей край придти, где люди тверже льдов,
а льдины - скал.
Глухонемою - и с такою длинной -
- Вот - до полу - косой, чтоб не узнал!
7 апреля 1920
"Две руки, легко опущенные..."
Две руки, легко опущенные
На младенческую голову!
Были - по одной на каждую -
Две головки мне дарованы.
Но обеими - зажатыми -
Яростными - как могла! -
Старшую у тьмы выхватывая -
Младшей не уберегла.
Две руки - ласкать-разглаживать
Нежные головки пышные.
Две руки - и вот одна из них
За ночь оказалась лишняя.
Светлая - на шейке тоненькой -
Одуванчик на стебле!
Мной еще совсем не понято,
Что дитя мое в земле.
Пасхальная неделя 1920
СЫН
Так, левою рукой упершись в талью,
И ногу выставив вперед,
Стоишь. Глаза блистают сталью,
Не улыбается твой рот.
Краснее губы и чернее брови
Встречаются, но эта масть!
Светлее солнца! Час не пробил
Руну - под ножницами пасть.
Все женщины тебе целуют руки
И забывают сыновей.
Весь - как струна! Славянской скуки
Ни тени - в красоте твоей.
Остолбеневши от такого света,
Я знаю: мой последний час!
И как не умереть поэту,
Когда поэма удалась!
Так, выступив из черноты бессонной
Кремлевских башенных вершин,
Предстал мне в предрассветном сонме
Тот, кто еще придет - мой сын.
Пасхальная неделя 1920
ВЯЧЕСЛАВУ ИВАНОВУ
1. "Две руки, легко опущенные..."
Ты пишешь перстом на песке,
А я подошла и читаю.
Уже седина на виске.
Моя голова - золотая.
Как будто в песчаный сугроб
Глаза мне зарыли живые.
Так дети сияющий лоб
Над Библией клонят впервые.
Уж лучше мне камень толочь!
Нет, горлинкой к воронам в стаю!
Над каждой песчинкою - ночь.
А я все стою и читаю.
2. "Ты пишешь перстом на песке..."
Ты пишешь перстом на песке,
А я твоя горлинка, Равви!
Я первенец твой на листке
Твоих поминаний и здравий.
Звеню побрякушками бус,
Чтоб ты оглянулся - не слышишь!
О Равви, о Равви, боюсь -
Читаю не то, что ты пишешь!
А сумрак крадется, как тать,
Как черная рать роковая.
Ты знаешь - чтоб лучше читать -
О Равви - глаза закрываю...
Ты пишешь перстом на песке...
Москва, Пасхи 1920
3. "Не любовницей - любимицей..."
Не любовницей - любимицей
Я пришла на землю нежную.
От рыданий не подымется
Грудь мальчишая моя.
Оттого-то так и нежно мне -
Не вздыхаючи, не млеючи -
На малиновой скамеечке
У подножья твоего.
Если я к руке опущенной
Ртом прильну - не вздумай хмуриться!
Любованье - хлеб насущный мой:
Я молитву говорю.
Всех кудрей златых - дороже мне
Нежный иней индевеющий
Над малиновой скамеечкой
У подножья твоего.
Головой в колени добрые
Утыкаючись - все думаю:
Все ли - до последней - собраны
Розы для тебя в саду?
Но в одном клянусь: обобраны
Все - до одного! - царевичи -
На малиновой скамеечке
У подножья твоего.
А покамест песни пела я,
Ты уснул - и вот блаженствую:
Самое святое дело мне -
Сонные глаза стеречь!
- Если б знал ты, как божественно
Мне дышать - дохнуть не смеючи -
На малиновой скамеечке
У подножья твоего!
1-е Воскресенье после Пасхи 1920
<Н. Н. B.>
"Не позволяй страстям своим
переступать порог воли твоей.