LatinEach bar represents the percentage of words per 1000 most common words.
Архипелаг ГУЛАГ - 2 - 35
Total number of words is 4411
Total number of unique words is 2240
24.4 of words are in the 2000 most common words
34.0 of words are in the 5000 most common words
39.8 of words are in the 8000 most common words
Вот - Васюганская трагедия. В 1930 году 10 тысяч семей (значит, 50-65 тысяч человек, по тогдашним семьям) прошли через Томск, и дальше погнали их зимою пеших: сперва вниз по Томи, потом по Оби, потом вверх по Васюгану - всё ещё зимником. (Жителей попутных сёл выгоняли потом подбирать трупы взрослых и детей.) В верховьях Васюгана и Тары их покинули на релках (твёрдых возвышениях средь болот). Им не оставили ни продуктов, ни орудий труда. Развезло, и дорог ко внешнему миру не стало, только две гати: одна - на Тобольск, одна - к Оби. На обеих гатях стали пулемётные заставы и не выпускали никого из душегубки. Начался мор. Выходили в отчаянии к заставам, молили - тут их расстреливали. Опозднясь, по вскрытию рек, из томского Интегралсоюза (промыслово-потребительской кооперации) послали им баржи с мукой и солью, но и те не смогли подняться по Васюгану. (Вёл этот груз уполномоченный Интегралсоюза Станиславов, от него и известно.)
Вымерли - все.
Говорят, было всё-таки расследование по этому делу и даже будто одного человека расстреляли. Сам я не очень этому верю. Но если и так - приемлемая пропорция! знакомая пропорция гражданской войны: за одного нашего - тысячу ваших! За 60 тысяч ваших - одного нашего.
А без этого не построишь Нового Общества.
* * *
И всё-таки - сосланные жили! По их условиям поверить в это нельзя, а - жили.
В посёлке Парча день начинали палками десятники, коми-зыряне. Всю жизнь эти мужики начинали день сами, теперь их палками гнали на лесозаготовку и лесосплав. Месяцами не давая обсушиваться, уменьшая мучную норму, с них требовали выработку, а потом, вечерами, можно было и строиться. Вся одежда износилась на них, и мешки надевали как юбки и перешивали на штаны.
Да если б сплошь они помирали, так не было бы многих сегодняшних городов, хоть и той Игарки. Игарку-то с 1929 года строил и построил - кто? Неужто СевПолярЛесТрест? А не раскулаченные ли мужики? При пятидесяти градусах жили в палатках, - но уже в 1930 дали первый лесной экспорт.
В своих спецпосёлках жили раскулаченные как зэки в режимных лагпунктах. Хоть и не было круговой зоны, но обычно пребывал в посёлке один стрелок, и был он хозяин всех запретов и разрешений, и право имел единолично безоговорочно застреливать всякого непокорного.
А порода крепкая была, кому-то удавалось из тех посёлков бежать. Галина Осиповна Рябоконь из-под Купянска - вывела из такого посёлка в Вологодской области кучку мужиков (шла впереди, песни пела, якобы ягоды собирали). Приехала в Харьков к двоюродной сестре, прислуге. Хозяева той посоветовали крупному начальству: хотите хорошую няньку? Те оформили ей документы, взяли, очень были довольны, и она жила припеваючи. Но в 1937 арестовали и ту семью, а Галина не удержалась и в хромовых сапожках и в шерстяном платке поехала в свою деревню пофорсить. Её, конечно, арестовали, сослали во второй раз. Но она сбежала и второй раз!
Гражданский разряд, в который входили спецпосёлки, их кровная близость к Архипелагу легко проясняется законом сообщающихся сосудов: когда на Воркуте ощущался недостаток рабочей силы, то перебрасывали (не пересуживали! не переименовывали!) спецпереселенцев из их посёлков - в лагерные зоны. И преспокойненько жили они в зонах, ходили работать в зоны же, ели лагерную баланду, только платили за неё (и за охрану и за барак) из своей зарплаты. И никто ничему не удивлялся.
И из посёлка в посёлок, разрываемые с семьёю, пересылались спецмужики как зэки с лагпункта на лагпункт.
В странных иногда шатаниях нашего законодательства, 3 июля 1931 года ЦИК СССР издал постановление, разрешавшее восстанавливать раскулаченных в правах через 5 лет, "если они занимались (это в режимном посёлке!) общественно-полезным трудом и проявили лояльность по отношению к советской власти" (ну, помогали стрелку, коменданту или оперу). Однако написано это было вздорно, под минутным веянием. Да и кончались те 5 лет как раз в годы, когда стал Архипелаг каменеть.
Шли всё годы такие, что нельзя было ослабить режима: то после убийства Кирова; то 37-38-й; то с 39-го началась война в Европе; то с 41-го у нас. Так надёжней было другое: с 37-го стали многих всё тех же злосчастных "кулаков" и сыновей их дергать из спецпосёлков, клепать им 58-ю и совать в лагеря.
Правда, во время войны, когда уж не хватало на фронте буйной русской силушки, прибегли и к кулакам: должна ж была их русская совесть выше стоять, чем кулацкая! Там и здесь предлагали им из режимных спецпосёлков и из лагерей идти на фронт, защищать святое отечество.
И - шли...
Однако - не всегда. Николаю Х-ву, сыну "кулацкому", чью биографию в ранней части я использовал для Тюрина в "Иване Денисовиче", а в поздней выложить тогда не решился, - было в лагере предложено то, в чём отказывали троцкистам и коммунистам, как они ни рвались: идти защищать отечество. Х-в нисколько не колебался, он сразу вылепил лагерному УРЧу: "Ваше отечество - вы и защищайте, говноеды! А у пролетариата нет отечества!! "
Как будто точно было по Марксу, и действительно всякий лагерник ещё бедней, ниже и бесправней пролетария, - а вот лагколлегия ничего этого не усвоила и приговорила Х-ва к расстрелу. Недели две посидел он под вышкой и о помиловании не подавал, так был на них зол. Но сами принесли ему замену на вторую десятку.
Иногда случалось, что отвозили раскулаченных в тундру или тайгу, выпускали - и забывали там: ведь отвозили их на смерть, зачем учитывать? Не оставляли им и стрелка - по глухости и дальности. И от мудрого руководства наконец отпущенное - без коня и без плуга, без рыбной снасти, без ружья, это трудолюбивое упорное племя, с немногими, может быть, топорами и лопатами, начинало безнадёжную борьбу за жизнь в условиях чуть полегче, чем в Каменный век. И наперекор экономическим законам социализма посёлки эти вдруг не только выживали, но крепли и богатели!
В таком посёлке, где-то на Оби, и не рядом, значит, с судоходством, а на боковом оттоке, вырос Буров, мальчиком туда попав. Он рассказывает, что как-то уже перед войной шёл мимо катер, заметил их и пристал. А в катере оказалось районное начальство. Допросило - откуда, кто такие, с какого времени. Изумилось начальство их богатству и доброденствию, какого не знали в своём колхозном краю. Уехали. А через несколько дней приехали уполномоченные со стрелками НКВД и опять, как в год Чумы, велели им в час всё нажитое покинуть, весь тёплый посёлок - и наголй, с узелками, отправили дальше в тундру.
Не довольно ли этого рассказа одного, чтобы понять и суть "кулаков" и суть "раскулачивания"?
Чту ж можно было сделать с этим народом, если б дать ему вольно жить, свободно развиваться!!
Староверы! - вечно гонимые, вечные ссыльные, - вот кто на три столетия раньше разгадал заклятую суть Начальства! В 1950 году летел самолёт над просторами Подкаменной Тунгуски. А после войны лётная школа сильно усовершилась, и доглядел старательный лётчик, чего 20 лет до него не видели: обиталище какое-то неизвестное в тайге. Засёк. Доложил. Глухо было, далеко, но для МВД невозможного нет, и через полгода добрались туда. Оказалось, это - яруевские старообрядцы. Когда началась великая желанная Чума, то бишь коллективизация, они от этого добра ушли глубоко в тайгу, всей деревней. И жили, не высовываясь, лишь старосту одного отпускали в Яруево за солью, рыболовной и охотничьей металлической снастью да железками к инструменту, остальное делали сами всё, а вместо денег, должно быть, снаряжался староста шкурками. Управясь с делами, он, как следимый преступник, изникал с базара оглядчиво. И так выиграли яруевские староверы 20 лет жизни! - двадцать лет свободной человеческой жизни между зверей вместо двадцати лет колхозного уныния. Все они были в домотаной одежде, в самодельных броднях и выделялись могутностью.
Так вот этих гнусных дезертиров с колхозного фронта всех теперь арестовали и влепили им статью... ну как бы вы думали, какую?... Связь с мировой буржуазией? Вредительство? Нет, 58-10, антисоветскую агитацию (!?!?) и 58-11, организацию. (Многие из них попали потом в джезказганскую группу Степлага, откуда и известно.)
А в 1946 году ещё других староверов, из какого-то забытого глухого монастыря выбитых штурмом нашими доблестными войсками (уже с миномётами, уже с опытом Отечественной войны), сплавляли на плотах по Енисею. Неукротимые пленники - те же при Сталине великом, что и при Петре великом! - прыгали с плотов в енисейскую воду, и автоматчики наши достреливали их там.
Воины Советской армии! - неустанно крепите боевую подготовку!
Нет, не перемёрла обречённая порода! И в ссылке опять-таки рождались у них дети - и так же наследственно прикреплялись к тому же спецпосёлку. ("Сын за отца не отвечает", помните?) Выходила сторонняя девушка замуж за спецпереселенца - и включалась в то же крепостное сословие, лишалась гражданских прав. Женился ли мужчина на такой - и становился ссыльным сам. Приезжала ли дочь к отцу - вписывали и её в спецпереселенцы, исправляли ошибку, что не попала раньше. Этими всеми добавками пополнялась убыль пересаженных в лагеря.
Очень на виду были спецпереселенцы в Караганде и вокруг. Много их там было. Как предки их к уральским и алтайским заводам, так они - к шахтам карагандинским были прикреплены навечно. Мог не стесняться шахтовладелец, сколько их заставлять работать и сколько им платить. Говорят, сильно завидовали они заключённым сельскохозяйственных лагпунктов.
До 50-х годов, а где и до смерти Сталина, не было у спецпереселенцев паспортов. Лишь с войны стали применять к игарским полярный коэффициент зарплаты.
Но вот - пережившие двадцатилетие чумной ссылки, освобождённые из-под комендатуры, получившие гордые наши паспорта, - кто ж они и что ж они внутренне и внешне? Ба! - да кондиционные наши граждане! Да точно такие же, как параллельно воспитаны рабочими посёлками, профсоюзными собраниями и службой в советской армии. Они так же вколачивают свою недочерпанную лихость в костяшки домино (не старообрядцы, конечно). Так же согласно кивают каждому промельку на телевизоре. В нужную минуту так же гневно клеймят Южноафриканскую республику или собирают свои гроши на пользу Кубе.
Так потупимся же перед Великим Мясником, склоним головы и ссутулим плечи перед его интеллектуальной загадкой: значит, прав оказался он, сердцевед, заводя этот страшный кровавый замес и проворачивая его год от году?
Прав - морально: на него нет обид! При нём, говорит народ, было "лучше, чем при Хруще": ведь в шуточный день 1 апреля, что ни год, дешевели папиросы на копейку и галантерея на гривенник. До смерти звенели ему похвалы да гимны, и ещё сегодня не позволено нам его обличать: не только цензор любой остановит ваше перо, но любой магазинный стоялец и вагонный сиделец поспешит задержать хулу на ваших губах.
Ведь мы уважаем Больших Злодеев. Мы поклоняемся Большим Убийцам.
И тем более прав - государственно: этой кровью спаял он послушные колхозы. Нужды нет, что через четверть века оскудеет деревня до последнего праха и духовно выродится народ. Зато будут ракеты летать в космос, и раболепствовать будет перед нашей державой передовой просвещённый Запад.
Глава 3. Ссылка густеет
С такой лютостью, в такие дикие места и так откровенно на вымирание, как ссылали мужиков, - ни до, ни после никого больше не ссылали. Однако по другой мере и своим порядком наша ссылка густела год от году: ссылали больше, селили гуще, и становились круче ссыльные порядки.
Можно предложить такую грубую периодизацию. В 20-е годы ссылка была как бы предварительным перевалочным состоянием перед лагерем: мало у кого кончалось ссылкою, почти всех перегребали потом в лагерь.
С конца 30-х годов, оттого ли, что ссылка очень омноголюдела, - она приобрела вполне самостоятельное значение вполне удовлетворительного вида ограничения и изоляции. И в годы военные и послевоенные всё больше укреплялся её объём и положение наряду с лагерями: она не требовала затрат на постройку бараков и зон, на охрану, но ёмко охватывала большие контингенты, особенно женско-детские. (На всех крупных пересылках отведены были постоянные камеры для ссылаемых женщин с детьми, и они никогда не пустовали.446) Ссылка обеспечивала в короткий срок надёжную и безвозвратную очистку любого важного района метрополии. И так ссылка укрепилась, что с 1948 года приобрела ещё новое государственное значение свалки - того резервуара, куда сваливаются отходы Архипелага, чтобы никогда уже не выбраться в метрополию. С весны 1948 спущена была в лагеря такая инструкция: Пятьдесят Восьмую по окончании срока за малыми исключениями освобождать в ссылку. То есть не распускать её легкомысленно по стране, ей не принадлежащей, а каждую особь под конвоем доставлять от лагерной вахты до ссыльной комендатуры, от закола до закола. А так как ссылка охватывала строго-оговорённые районы, то все они вместе составили какую-то ещё отдельную (хоть и впереслойку) страну между СССР и Архипелагом - не чистилище, а скорее грязнилище, из которого можно переходить на Архипелаг, но не в метрополию.
1944-45 годы принесли ссылке особенно густое пополнение с оккупированно-освобождённых территорий, 1947-49 - из западных республик. И всеми потоками вместе, даже без ссылки мужицкой, была много раз, и много раз, и много раз превзойдена та цифра в полмиллиона ссыльных, какую сложила за весь XIX век царская Россия, тюрьма народов.
За какие же преступления гражданин нашей страны в 30-е-40-е годы подлежал ссылке или высылке? (Из какого-то административного наслаждения это различие все годы если не соблюдалось, то упоминалось. Гонимому за веру М. И. Бродовскому, удивлявшемуся, как это его сослали без суда, подполковник Иванов разъяснил благородно: "Потому не было суда, что это не ссылка, а высылка. Мы не считаем вас судимым, вот даже не лишаем вас избирательных прав". То есть самого важного элемента гражданской свободы!..)
Наиболее частые преступления указать легко:
1) принадлежность к преступной национальности (об этом - следующая глава);
2) уже отбытый тобою лагерный срок;
3) проживание в преступной среде (крамольный Ленинград; район партизанского движения вроде Западной Украины или Прибалтики).
А затем - многие из тех потоков, перечисленных в самом начале книги, отструивались кроме лагерей и на ссылку, постоянно выбрасывали какую-то часть и в ссылку. Кого же? В общем виде, чаще всего - семьи тех, кто осуждался к лагерю. Но далеко не всегда тянули семьи, и далеко не только семьи лились в ссылку. Как объяснение потоков жидкости требует больших гидродинамических знаний, либо уж отчаяться и только наблюдать бессмысленно ревущую крутящую стихию, так и здесь: нам недоступно изучить и описать все те дифференциальные толчки, которые в разные годы разных людей вдруг направляли не в лагерь, а в ссылку. Мы только наблюдаем, как пёстро смешивались тут переселенцы из Манчжурии, какие-то иностранноподданные одиночки (которым и в ссылке не разрешал советский закон сочетаться браком ни с кем из окружающих ссыльных, а всё же советских); какие-то кавказцы и среднеазиаты, которым за плен не дали по 10 лет лагерей, а всего по 6 лет высылки; и даже такие бывшие пленные, сибиряки, которые возвращаемы были в свой родной район и жили там как вольные, без отметок в комендатуре, однако же не имели права выехать из района.
Нам не проследить разных типов и случаев ссылки, потому что лишь случайными рассказами или письмами направляются наши знания. Не напиши письма А. М. Ар-в, и не было бы читателю вот такого рассказа. В 1943 году в вятское село пришло известие, что их колхозника Кожурина, рядового пехоты, не то послали в штрафную, не то сразу расстреляли. И тотчас к жене его с шестью детьми (старшей - 10 лет, младшему - 6 месяцев, а ещё с нею жили две сестры, две старых девы под пятьдесят лет) явились исполнители (вы это слово уже понимаете, читатель, это смягчение для слова палач). И не дав семье ничего продать (изба, корова, овцы, сено, дрова - всё покинуто на растаск), бросили их девятерых с вещичками малыми в сани - и крепким морозом повезли за 60 километров в город Вятку-Киров. Как они не помёрзли в дороге - только знает Бог. Полтора месяца их держали на кировской пересылке и потом сослали на гончарный заводик под Ухту. Там сёстры-девы пошли по помойкам, сошли с ума обе и обе умерли. Мать же с детьми осталась в живых лишь помощью (безыдейной, непатриотической, пожалуй даже антисоветской помощью) окружающих местных. Подросшие сыновья все потом служили в армии и, как говорится, были "отличниками боевой и политической подготовки". В 1960 мать вернулась в родное село - и ни брёвнышка, ни печного кирпича не нашла на месте своей избы.
Такой сюжетик - разве плохо вплетается в ожерелье Великой Отечественной Победы? Не берут, не типичен.
А в какое ожерелье вплести, а к какому разряду ссылки отнести ссылку калек отечественной войны? Почти ничего не знаем мы о ней (да и мало кто знает). А освежите в памяти: сколько этих калек, и не старых ещё, шевелилось на наших базарах около чайных и в электричках в конце войны? И как-то быстро и незаметно они проредились. Это тоже был поток, тоже кампания. Их сослали на некий северный остров - за то сослали, что во славу отечества они дали обезобразить себя на войне, и для того сослали, чтобы представить здоровой нацию, так победно себя проявившую во всех видах атлетики и играх с мячом. Там, на неведомом острове, этих неудачливых героев войны содержат естественно без права переписки с большой землёй (редкие письма прорываются, оттуда известно) и естественно же на пайке скудном, ибо трудом своим они помогут оправдать изобильного.
Кажется и сейчас они там доживают.
Великое грязнилище, страна ссылки, между СССР и Архипелагом, включила в себя и большие города, и малые, и посёлки, и вовсе глушь. Старались ссыльные проситься в города, верно считалось, что там нашему брату всё-таки легче, особенно с работой. И как-то больше похоже на обычную жизнь людей.
Едва ли не главной столицею ссыльной стороны, во всяком случае из её жемчужин, была Караганда. Я повидал её перед концом всеобщей ссылки, в 1955 году (ссыльного, меня на короткое время отпускала туда комендатура: я там жениться собирался, на ссыльной же). У въезда в этот голодный тогда город, близ клопяного барака-вокзала, куда не подходили близко трамваи (чтоб не провалиться в накопанные под землёю штреки), стоял при трамвайном круге вполне символический кирпичный дом, стена которого была подпёрта деревянными искосинами, дабы не рухнула. В центре Нового города насечено было камнем по каменной стене: "Уголь - это хлеб " (для промышленности). И правда, чёрный печёный хлеб каждый день продавался здесь в магазинах - и в этом была льготность городской ссылки. И работа чёрная и не только чёрная всегда была здесь. А в остальном продуктовые магазины были очень пустоваты. А базарные прилавки - неприступны, с умонепостижимыми ценами. Если не три четверти города, то две трети жило тогда без паспортов и отмечалось в комендатурах; на улице меня то и дело окликали и узнавали бывшие зэки, особенно экибастузские. И что ж была тут за ссыльная жизнь? На работе униженное положение и приниженная зарплата, ибо не всякий после катастрофы ареста-тюрьмы-лагеря найдёт чем доказать образование, а стажа тем более нет. Или так просто вот, как неграм, не платят вровень с белыми, и всё, можешь не наниматься. И очень худо с квартирами, жили ссыльные в неотгороженных коридорных углах, в тёмных чуланах, в сарайчиках - и за всё это лихо платили, всё это было от частника. Уже немолодые женщины, изжёванные лагерем, с металлическими зубами, мечтали иметь хоть одну крепдешиновую "выходную" блузку, одни "выходные" туфли.
А ещё в Караганде велики расстояния, многим долго ехать от квартиры до работы. Трамвай от центра до рабочей окраины скрежетал битый час. В трамвае напротив меня сидела замученная молодая женщина в грязной юбке, в рваных босоножках. Она держала ребёнка в очень грязных пелёнках, всё время засыпала, ребёнок из ослабленных рук сползал по коленям на край и почти падал, тут ей кричали: "упустишь!". Она успевала его подхватить, но через несколько минут засыпала опять. Она работала на водокачке в ночной смене, а день проездила по городу, искала обуви - и не нашла нигде.
Вот такая была карагандинская ссылка.
Насколько знаю, гораздо легче было в городе Джамбуле: благодатная южная полоса Казахстана, очень дешевы продукты. Но чем мельче город, тем труднее с работой.
Вот - городок Енисейск. В 1948 везли туда Г. С. Митровича с красноярской пересылки, и бодро отвечал им конвойный лейтенант: "Работа? Бу-удет". - "А жильё?" - "Бу-удет". Но сдав их комендатуре, конвой ушёл себе налегке. А приехавшим пришлось спать - под перевёрнутыми лодками на берегу, под базарными навесами. Хлеба купить они не могли: продавался хлеб только по домовым спискам, а новоприбывшие нигде не прописаны, чтобы где-то жить - надо деньги за квартиру платить. Митрович, уже инвалид, просил работу по специальности, он зоотехник. Смекнул комендант и позвонил в райзо: "Слушай, дашь бутылку - дам тебе зоотехника".
Это была та ссылка, где угроза: "за саботаж дадим 58-14, посадим в лагерь назад!" - не пугала никого. О том же Енисейске есть свидетельство 1952 года. В день отметки отчаявшиеся ссыльные стали требовать от коменданта именно арестовать их и отправить обратно в лагерь. Взрослые мужчины, они не могли добыть себе тут хлеба! Комендант разогнал их: "МВД вам не биржа труда!"447
А вот ещё глуше - Тасеево Красноярского края, 250 километров от Канска. Туда ссылались немцы, чечены, ингуши и бывшие зэки. Это место - не новое, не придуманное, поблизости там - деревня Хандалы', где когда-то перековывали кандалы. Но новое там - целый город из землянок, с полом тоже земляным. В 1949 году привезли туда группу повторников, к вечеру, сгрузили в школу. Поздно ночью собралась комиссия, принимать рабочую силу: начальник райМВД, от леспромхоза, председатели колхозов. И потянулись перед комиссией - больные, старые, измотанные лагерной десяткой, и всё больше женщины, - вот кого мудрое государство изъяло из опасных городов и кинуло в суровый район осваивать тайгу. От такой "рабочей силы" все стали отказываться, МВД заставило их брать. Самых же забракованных доходяг насовали сользаводу, представитель которого опоздал, не присутствовал. Сользавод - на реке Усолке в селе Троицком (тоже место давне-ссыльное, ещё при Алексее Михайловиче загоняли сюда старообрядцев.) В середине XX века техника там была такая: гоняли лошадей по кругу и этим накачивали соль на противни, а потом выпаривали её (дрова с лесоповала, на это и кинули старух). Крупный известный кораблестроитель угодил в эту партию, его поставили ближе к специальности: упаковывать соль в ящики.
Попал в Тасеево 60-летний коломенский рабочий Князев. Работать он уже не мог, нищенствовал. Иногда подбирали его люди ночевать, иногда спал он на улице. В инвалидном доме для него места не было, в больнице его долго не задерживали. Как-то зимой он забрался на крыльцо райкома партии, партии рабочих, и там замёрз.
При переезде из лагеря в таёжную ссылку (а переезд такой: мороз 20є, в открытых кузовах автомашин, худо одетые, как освободились, в кирзовых ботинках последнего срока, конвоиры же в полушубках и валенках) зэки даже не могли очнуться: в чём состояло их освобождение? В лагере были топленные бараки, - а здесь землянка лесорубов, с прошлой зимы не топленная. Там рычали бензопилы - зарычат и здесь. И только этой пилой и там и здесь можно было заработать пайку сырого хлеба.
Поэтому новоссыльные ошибались, и когда (1953 год) приезжал (Кузеево, Сухобузимского района, Енисей) заместитель директора леспромхоза Лейбович, красивый, чистый, они смотрели на его кожаное пальто, на откормленное белое лицо и, кланяясь, говорили по ошибке:
- Здравствуйте, гражданин начальник!
А тот укоризненно качал головой:
- Нет-нет, какой же может быть "гражданин"! Я для вас теперь товарищ, вы уже не заключённые.
Собирали ссыльных в той единственной землянке, и мрачно освещённый керосиновой коптилкой-мигалкой замдир внушал им, как гвозди вколачивал в гроб:
- Не думайте, что это - жизнь временная. Вам действительно придётся жить здесь вечно. А поэтому поскорей принимайтесь за работу! Есть семья - зовите, нет - женитесь тут друг на друге, не откладывая. Стройтесь. Рожайте детей. На дом и на корову получите ссуду. За работу, за работу, товарищи! Страна ждёт нашего леса!
И уезжал товарищ в легковой.
И это тоже было льготно, что разрешали жениться. В убогих колымских посёлках, например под Ягодным, вспоминает Ретц, и женщины были, не выпущенные на материк, а МВД запрещало жениться: ведь семейным придётся давать жильё.
Но и это было послабление, что не разрешали жениться. А в Северном Казахстане в 1950-52 годах иные комендатуры, напротив, чтобы ссыльного связать, ставили новоприбывшему условие: в две недели женись, или сошлём в глубинку, в пустыню.
Любопытно, что во многих ссыльных местах запросто, не в шутку, пользовались лагерным термином "общие работы". Потому что таковы и были они, как в лагере: те неизбежные надрывные работы, губящие жизнь и не дающие пропитания. И если как вольным полагалось теперь ссыльным работать меньше часов, то двумя часами пути туда (в шахту или в лес) да двумя назад подтягивался рабочий день к лагерной норме.
Старый рабочий Березовский, в 20-е годы профсоюзный вождь, с 1938 оттянувший 10 лет ссылки, а в 1949 получивший 10 лет лагерей, при мне умилённо целовал лагерную пайку и говорил радостно, что в лагере он не пропадёт, здесь ему хлеб полагается. В ссылке же и с деньгами в лавку придёшь, видишь буханку на полке, но нахально в лицо тебе говорят: хлеба нет! - и тут же взвешивают хлеб местному. То же и с топливом.
Недалеко от того выражался и старый питерский рабочий Цивилько (всё люди не нежные). Он говорил (1951), что после ссылки чувствует себя в Особом каторжном лагере человеком: отработал 12 часов - и иди в зону. А в ссылке любое вольное ничтожество могло поручить ему (он работал бухгалтером) бесплатную сверхурочную работу - и вечером, и в выходной, и любую работу сделать лично для того вольного, - и ссыльный не смеет отказаться, чтоб не выгнали его завтра со службы.
Несладка была жизнь ссыльного, ставшего и ссыльным "придурком". Перевезенный в Кок-Терек Джамбульской области Митрович (тут его жизнь так началась: отвели ему с товарищем ослиный сарай - без окон и полный навоза; отгребли они навоз от стенки, постлали полынь, легли) получил должность зоотехника райсельхозотдела. Он пытался честно служить - и сразу же стал противен вольному партийному начальству. Из колхозного стада мелкое районное начальство забирало себе коров-первотёлок, заменяя их тёлками, - и требовали от Митровича записывать двухлеток как четырёхлеток. Начав пристальный учёт, обнаружил Митрович целые стада, пасомые и обслуживаемые колхозами, но не принадлежащие им. Оказывается, эти стада лично принадлежали первому секретарю райкома, председателю райисполкома, начальнику финотдела и начальнику милиции. (Так ловко вошёл Казахстан в социализм.) "Ты их не записывай!" - велели ему. А он записал. С диковинной в зэке-ссыльном жаждой советской законности, он ещё осмелился протестовать, что председатель исполкома забрал себе из колхоза серую смушку, - и был уволен (и это - только начало их войны).
Но и районный центр - ещё совсем не худое место для ссылки. Настоящие тяготы ссылки начинались там, где нет даже вида свободного посёлка, даже края цивилизации.
Тот же А. Цивилько рассказывает о колхозе "Жана Турмыс" ("Новая жизнь") в Западно-Казахстанской области, где он был с 1937 года. Ещё до приезда ссыльных политотдел МТС насторожил и воспитал местных: везут троцкистов, контрреволюционеров. Напуганные жители даже соли не одалживали новоприбывшим, боясь обвинения в связи с врагами народа! В войну ссыльные не имели хлебных карточек. В колхозной кузнице выработал рассказчик за 8 месяцев - пуд проса... Полученное зерно сами растирали жерновами из распиленного казахского памятника-терменя. И шли в НКВД: или сажайте в тюрьму, или дайте перевестись в районный центр! (Спросят: а как же местные? Да вот так... Привыкли... Ну и овечка какая-нибудь, коза, корова, юрта, посуда - всё помогает.)
В колхозе ссыльным повсюду так - ни казённого обмундирования, ни лагерной пайки. Это самое страшное место для ссылки - колхоз. Это как бы учебная проверка: где ж тяжелей - в лагере или в колхозе?
Вот продают новичков, средь них С. А. Липшица, на красноярской пересылке. Покупатели требуют плотников, пересылка отвечает: возьмите ещё юриста и инженера-электрика (Липшиц), тогда и плотника дадим. Ещё дают в нагрузку пожилых больных женщин. Потом при мягком 25-градусном морозе открытыми грузовиками их везут в глубинную-глубинную деревню, всего о трёх десятках дворов. Что же делать юристу и что электрику (тока никакого)? Получать пока аванс: мешок картошки, лук и муку (и это хороший аванс!). А деньги будут в следующем году, если заработаете. Работа пока такая - добывать коноплю, заваленную снегом. Для начала нет даже мешка под матрас, соломой набить. Первый же порыв: отпустите из колхоза! Нет, нельзя: за каждую голову заплатил колхоз Тюремному Управлению по 120 рублей (1952 год).
О, как бы снова вернуться в лагерь!..
Вымерли - все.
Говорят, было всё-таки расследование по этому делу и даже будто одного человека расстреляли. Сам я не очень этому верю. Но если и так - приемлемая пропорция! знакомая пропорция гражданской войны: за одного нашего - тысячу ваших! За 60 тысяч ваших - одного нашего.
А без этого не построишь Нового Общества.
* * *
И всё-таки - сосланные жили! По их условиям поверить в это нельзя, а - жили.
В посёлке Парча день начинали палками десятники, коми-зыряне. Всю жизнь эти мужики начинали день сами, теперь их палками гнали на лесозаготовку и лесосплав. Месяцами не давая обсушиваться, уменьшая мучную норму, с них требовали выработку, а потом, вечерами, можно было и строиться. Вся одежда износилась на них, и мешки надевали как юбки и перешивали на штаны.
Да если б сплошь они помирали, так не было бы многих сегодняшних городов, хоть и той Игарки. Игарку-то с 1929 года строил и построил - кто? Неужто СевПолярЛесТрест? А не раскулаченные ли мужики? При пятидесяти градусах жили в палатках, - но уже в 1930 дали первый лесной экспорт.
В своих спецпосёлках жили раскулаченные как зэки в режимных лагпунктах. Хоть и не было круговой зоны, но обычно пребывал в посёлке один стрелок, и был он хозяин всех запретов и разрешений, и право имел единолично безоговорочно застреливать всякого непокорного.
А порода крепкая была, кому-то удавалось из тех посёлков бежать. Галина Осиповна Рябоконь из-под Купянска - вывела из такого посёлка в Вологодской области кучку мужиков (шла впереди, песни пела, якобы ягоды собирали). Приехала в Харьков к двоюродной сестре, прислуге. Хозяева той посоветовали крупному начальству: хотите хорошую няньку? Те оформили ей документы, взяли, очень были довольны, и она жила припеваючи. Но в 1937 арестовали и ту семью, а Галина не удержалась и в хромовых сапожках и в шерстяном платке поехала в свою деревню пофорсить. Её, конечно, арестовали, сослали во второй раз. Но она сбежала и второй раз!
Гражданский разряд, в который входили спецпосёлки, их кровная близость к Архипелагу легко проясняется законом сообщающихся сосудов: когда на Воркуте ощущался недостаток рабочей силы, то перебрасывали (не пересуживали! не переименовывали!) спецпереселенцев из их посёлков - в лагерные зоны. И преспокойненько жили они в зонах, ходили работать в зоны же, ели лагерную баланду, только платили за неё (и за охрану и за барак) из своей зарплаты. И никто ничему не удивлялся.
И из посёлка в посёлок, разрываемые с семьёю, пересылались спецмужики как зэки с лагпункта на лагпункт.
В странных иногда шатаниях нашего законодательства, 3 июля 1931 года ЦИК СССР издал постановление, разрешавшее восстанавливать раскулаченных в правах через 5 лет, "если они занимались (это в режимном посёлке!) общественно-полезным трудом и проявили лояльность по отношению к советской власти" (ну, помогали стрелку, коменданту или оперу). Однако написано это было вздорно, под минутным веянием. Да и кончались те 5 лет как раз в годы, когда стал Архипелаг каменеть.
Шли всё годы такие, что нельзя было ослабить режима: то после убийства Кирова; то 37-38-й; то с 39-го началась война в Европе; то с 41-го у нас. Так надёжней было другое: с 37-го стали многих всё тех же злосчастных "кулаков" и сыновей их дергать из спецпосёлков, клепать им 58-ю и совать в лагеря.
Правда, во время войны, когда уж не хватало на фронте буйной русской силушки, прибегли и к кулакам: должна ж была их русская совесть выше стоять, чем кулацкая! Там и здесь предлагали им из режимных спецпосёлков и из лагерей идти на фронт, защищать святое отечество.
И - шли...
Однако - не всегда. Николаю Х-ву, сыну "кулацкому", чью биографию в ранней части я использовал для Тюрина в "Иване Денисовиче", а в поздней выложить тогда не решился, - было в лагере предложено то, в чём отказывали троцкистам и коммунистам, как они ни рвались: идти защищать отечество. Х-в нисколько не колебался, он сразу вылепил лагерному УРЧу: "Ваше отечество - вы и защищайте, говноеды! А у пролетариата нет отечества!! "
Как будто точно было по Марксу, и действительно всякий лагерник ещё бедней, ниже и бесправней пролетария, - а вот лагколлегия ничего этого не усвоила и приговорила Х-ва к расстрелу. Недели две посидел он под вышкой и о помиловании не подавал, так был на них зол. Но сами принесли ему замену на вторую десятку.
Иногда случалось, что отвозили раскулаченных в тундру или тайгу, выпускали - и забывали там: ведь отвозили их на смерть, зачем учитывать? Не оставляли им и стрелка - по глухости и дальности. И от мудрого руководства наконец отпущенное - без коня и без плуга, без рыбной снасти, без ружья, это трудолюбивое упорное племя, с немногими, может быть, топорами и лопатами, начинало безнадёжную борьбу за жизнь в условиях чуть полегче, чем в Каменный век. И наперекор экономическим законам социализма посёлки эти вдруг не только выживали, но крепли и богатели!
В таком посёлке, где-то на Оби, и не рядом, значит, с судоходством, а на боковом оттоке, вырос Буров, мальчиком туда попав. Он рассказывает, что как-то уже перед войной шёл мимо катер, заметил их и пристал. А в катере оказалось районное начальство. Допросило - откуда, кто такие, с какого времени. Изумилось начальство их богатству и доброденствию, какого не знали в своём колхозном краю. Уехали. А через несколько дней приехали уполномоченные со стрелками НКВД и опять, как в год Чумы, велели им в час всё нажитое покинуть, весь тёплый посёлок - и наголй, с узелками, отправили дальше в тундру.
Не довольно ли этого рассказа одного, чтобы понять и суть "кулаков" и суть "раскулачивания"?
Чту ж можно было сделать с этим народом, если б дать ему вольно жить, свободно развиваться!!
Староверы! - вечно гонимые, вечные ссыльные, - вот кто на три столетия раньше разгадал заклятую суть Начальства! В 1950 году летел самолёт над просторами Подкаменной Тунгуски. А после войны лётная школа сильно усовершилась, и доглядел старательный лётчик, чего 20 лет до него не видели: обиталище какое-то неизвестное в тайге. Засёк. Доложил. Глухо было, далеко, но для МВД невозможного нет, и через полгода добрались туда. Оказалось, это - яруевские старообрядцы. Когда началась великая желанная Чума, то бишь коллективизация, они от этого добра ушли глубоко в тайгу, всей деревней. И жили, не высовываясь, лишь старосту одного отпускали в Яруево за солью, рыболовной и охотничьей металлической снастью да железками к инструменту, остальное делали сами всё, а вместо денег, должно быть, снаряжался староста шкурками. Управясь с делами, он, как следимый преступник, изникал с базара оглядчиво. И так выиграли яруевские староверы 20 лет жизни! - двадцать лет свободной человеческой жизни между зверей вместо двадцати лет колхозного уныния. Все они были в домотаной одежде, в самодельных броднях и выделялись могутностью.
Так вот этих гнусных дезертиров с колхозного фронта всех теперь арестовали и влепили им статью... ну как бы вы думали, какую?... Связь с мировой буржуазией? Вредительство? Нет, 58-10, антисоветскую агитацию (!?!?) и 58-11, организацию. (Многие из них попали потом в джезказганскую группу Степлага, откуда и известно.)
А в 1946 году ещё других староверов, из какого-то забытого глухого монастыря выбитых штурмом нашими доблестными войсками (уже с миномётами, уже с опытом Отечественной войны), сплавляли на плотах по Енисею. Неукротимые пленники - те же при Сталине великом, что и при Петре великом! - прыгали с плотов в енисейскую воду, и автоматчики наши достреливали их там.
Воины Советской армии! - неустанно крепите боевую подготовку!
Нет, не перемёрла обречённая порода! И в ссылке опять-таки рождались у них дети - и так же наследственно прикреплялись к тому же спецпосёлку. ("Сын за отца не отвечает", помните?) Выходила сторонняя девушка замуж за спецпереселенца - и включалась в то же крепостное сословие, лишалась гражданских прав. Женился ли мужчина на такой - и становился ссыльным сам. Приезжала ли дочь к отцу - вписывали и её в спецпереселенцы, исправляли ошибку, что не попала раньше. Этими всеми добавками пополнялась убыль пересаженных в лагеря.
Очень на виду были спецпереселенцы в Караганде и вокруг. Много их там было. Как предки их к уральским и алтайским заводам, так они - к шахтам карагандинским были прикреплены навечно. Мог не стесняться шахтовладелец, сколько их заставлять работать и сколько им платить. Говорят, сильно завидовали они заключённым сельскохозяйственных лагпунктов.
До 50-х годов, а где и до смерти Сталина, не было у спецпереселенцев паспортов. Лишь с войны стали применять к игарским полярный коэффициент зарплаты.
Но вот - пережившие двадцатилетие чумной ссылки, освобождённые из-под комендатуры, получившие гордые наши паспорта, - кто ж они и что ж они внутренне и внешне? Ба! - да кондиционные наши граждане! Да точно такие же, как параллельно воспитаны рабочими посёлками, профсоюзными собраниями и службой в советской армии. Они так же вколачивают свою недочерпанную лихость в костяшки домино (не старообрядцы, конечно). Так же согласно кивают каждому промельку на телевизоре. В нужную минуту так же гневно клеймят Южноафриканскую республику или собирают свои гроши на пользу Кубе.
Так потупимся же перед Великим Мясником, склоним головы и ссутулим плечи перед его интеллектуальной загадкой: значит, прав оказался он, сердцевед, заводя этот страшный кровавый замес и проворачивая его год от году?
Прав - морально: на него нет обид! При нём, говорит народ, было "лучше, чем при Хруще": ведь в шуточный день 1 апреля, что ни год, дешевели папиросы на копейку и галантерея на гривенник. До смерти звенели ему похвалы да гимны, и ещё сегодня не позволено нам его обличать: не только цензор любой остановит ваше перо, но любой магазинный стоялец и вагонный сиделец поспешит задержать хулу на ваших губах.
Ведь мы уважаем Больших Злодеев. Мы поклоняемся Большим Убийцам.
И тем более прав - государственно: этой кровью спаял он послушные колхозы. Нужды нет, что через четверть века оскудеет деревня до последнего праха и духовно выродится народ. Зато будут ракеты летать в космос, и раболепствовать будет перед нашей державой передовой просвещённый Запад.
Глава 3. Ссылка густеет
С такой лютостью, в такие дикие места и так откровенно на вымирание, как ссылали мужиков, - ни до, ни после никого больше не ссылали. Однако по другой мере и своим порядком наша ссылка густела год от году: ссылали больше, селили гуще, и становились круче ссыльные порядки.
Можно предложить такую грубую периодизацию. В 20-е годы ссылка была как бы предварительным перевалочным состоянием перед лагерем: мало у кого кончалось ссылкою, почти всех перегребали потом в лагерь.
С конца 30-х годов, оттого ли, что ссылка очень омноголюдела, - она приобрела вполне самостоятельное значение вполне удовлетворительного вида ограничения и изоляции. И в годы военные и послевоенные всё больше укреплялся её объём и положение наряду с лагерями: она не требовала затрат на постройку бараков и зон, на охрану, но ёмко охватывала большие контингенты, особенно женско-детские. (На всех крупных пересылках отведены были постоянные камеры для ссылаемых женщин с детьми, и они никогда не пустовали.446) Ссылка обеспечивала в короткий срок надёжную и безвозвратную очистку любого важного района метрополии. И так ссылка укрепилась, что с 1948 года приобрела ещё новое государственное значение свалки - того резервуара, куда сваливаются отходы Архипелага, чтобы никогда уже не выбраться в метрополию. С весны 1948 спущена была в лагеря такая инструкция: Пятьдесят Восьмую по окончании срока за малыми исключениями освобождать в ссылку. То есть не распускать её легкомысленно по стране, ей не принадлежащей, а каждую особь под конвоем доставлять от лагерной вахты до ссыльной комендатуры, от закола до закола. А так как ссылка охватывала строго-оговорённые районы, то все они вместе составили какую-то ещё отдельную (хоть и впереслойку) страну между СССР и Архипелагом - не чистилище, а скорее грязнилище, из которого можно переходить на Архипелаг, но не в метрополию.
1944-45 годы принесли ссылке особенно густое пополнение с оккупированно-освобождённых территорий, 1947-49 - из западных республик. И всеми потоками вместе, даже без ссылки мужицкой, была много раз, и много раз, и много раз превзойдена та цифра в полмиллиона ссыльных, какую сложила за весь XIX век царская Россия, тюрьма народов.
За какие же преступления гражданин нашей страны в 30-е-40-е годы подлежал ссылке или высылке? (Из какого-то административного наслаждения это различие все годы если не соблюдалось, то упоминалось. Гонимому за веру М. И. Бродовскому, удивлявшемуся, как это его сослали без суда, подполковник Иванов разъяснил благородно: "Потому не было суда, что это не ссылка, а высылка. Мы не считаем вас судимым, вот даже не лишаем вас избирательных прав". То есть самого важного элемента гражданской свободы!..)
Наиболее частые преступления указать легко:
1) принадлежность к преступной национальности (об этом - следующая глава);
2) уже отбытый тобою лагерный срок;
3) проживание в преступной среде (крамольный Ленинград; район партизанского движения вроде Западной Украины или Прибалтики).
А затем - многие из тех потоков, перечисленных в самом начале книги, отструивались кроме лагерей и на ссылку, постоянно выбрасывали какую-то часть и в ссылку. Кого же? В общем виде, чаще всего - семьи тех, кто осуждался к лагерю. Но далеко не всегда тянули семьи, и далеко не только семьи лились в ссылку. Как объяснение потоков жидкости требует больших гидродинамических знаний, либо уж отчаяться и только наблюдать бессмысленно ревущую крутящую стихию, так и здесь: нам недоступно изучить и описать все те дифференциальные толчки, которые в разные годы разных людей вдруг направляли не в лагерь, а в ссылку. Мы только наблюдаем, как пёстро смешивались тут переселенцы из Манчжурии, какие-то иностранноподданные одиночки (которым и в ссылке не разрешал советский закон сочетаться браком ни с кем из окружающих ссыльных, а всё же советских); какие-то кавказцы и среднеазиаты, которым за плен не дали по 10 лет лагерей, а всего по 6 лет высылки; и даже такие бывшие пленные, сибиряки, которые возвращаемы были в свой родной район и жили там как вольные, без отметок в комендатуре, однако же не имели права выехать из района.
Нам не проследить разных типов и случаев ссылки, потому что лишь случайными рассказами или письмами направляются наши знания. Не напиши письма А. М. Ар-в, и не было бы читателю вот такого рассказа. В 1943 году в вятское село пришло известие, что их колхозника Кожурина, рядового пехоты, не то послали в штрафную, не то сразу расстреляли. И тотчас к жене его с шестью детьми (старшей - 10 лет, младшему - 6 месяцев, а ещё с нею жили две сестры, две старых девы под пятьдесят лет) явились исполнители (вы это слово уже понимаете, читатель, это смягчение для слова палач). И не дав семье ничего продать (изба, корова, овцы, сено, дрова - всё покинуто на растаск), бросили их девятерых с вещичками малыми в сани - и крепким морозом повезли за 60 километров в город Вятку-Киров. Как они не помёрзли в дороге - только знает Бог. Полтора месяца их держали на кировской пересылке и потом сослали на гончарный заводик под Ухту. Там сёстры-девы пошли по помойкам, сошли с ума обе и обе умерли. Мать же с детьми осталась в живых лишь помощью (безыдейной, непатриотической, пожалуй даже антисоветской помощью) окружающих местных. Подросшие сыновья все потом служили в армии и, как говорится, были "отличниками боевой и политической подготовки". В 1960 мать вернулась в родное село - и ни брёвнышка, ни печного кирпича не нашла на месте своей избы.
Такой сюжетик - разве плохо вплетается в ожерелье Великой Отечественной Победы? Не берут, не типичен.
А в какое ожерелье вплести, а к какому разряду ссылки отнести ссылку калек отечественной войны? Почти ничего не знаем мы о ней (да и мало кто знает). А освежите в памяти: сколько этих калек, и не старых ещё, шевелилось на наших базарах около чайных и в электричках в конце войны? И как-то быстро и незаметно они проредились. Это тоже был поток, тоже кампания. Их сослали на некий северный остров - за то сослали, что во славу отечества они дали обезобразить себя на войне, и для того сослали, чтобы представить здоровой нацию, так победно себя проявившую во всех видах атлетики и играх с мячом. Там, на неведомом острове, этих неудачливых героев войны содержат естественно без права переписки с большой землёй (редкие письма прорываются, оттуда известно) и естественно же на пайке скудном, ибо трудом своим они помогут оправдать изобильного.
Кажется и сейчас они там доживают.
Великое грязнилище, страна ссылки, между СССР и Архипелагом, включила в себя и большие города, и малые, и посёлки, и вовсе глушь. Старались ссыльные проситься в города, верно считалось, что там нашему брату всё-таки легче, особенно с работой. И как-то больше похоже на обычную жизнь людей.
Едва ли не главной столицею ссыльной стороны, во всяком случае из её жемчужин, была Караганда. Я повидал её перед концом всеобщей ссылки, в 1955 году (ссыльного, меня на короткое время отпускала туда комендатура: я там жениться собирался, на ссыльной же). У въезда в этот голодный тогда город, близ клопяного барака-вокзала, куда не подходили близко трамваи (чтоб не провалиться в накопанные под землёю штреки), стоял при трамвайном круге вполне символический кирпичный дом, стена которого была подпёрта деревянными искосинами, дабы не рухнула. В центре Нового города насечено было камнем по каменной стене: "Уголь - это хлеб " (для промышленности). И правда, чёрный печёный хлеб каждый день продавался здесь в магазинах - и в этом была льготность городской ссылки. И работа чёрная и не только чёрная всегда была здесь. А в остальном продуктовые магазины были очень пустоваты. А базарные прилавки - неприступны, с умонепостижимыми ценами. Если не три четверти города, то две трети жило тогда без паспортов и отмечалось в комендатурах; на улице меня то и дело окликали и узнавали бывшие зэки, особенно экибастузские. И что ж была тут за ссыльная жизнь? На работе униженное положение и приниженная зарплата, ибо не всякий после катастрофы ареста-тюрьмы-лагеря найдёт чем доказать образование, а стажа тем более нет. Или так просто вот, как неграм, не платят вровень с белыми, и всё, можешь не наниматься. И очень худо с квартирами, жили ссыльные в неотгороженных коридорных углах, в тёмных чуланах, в сарайчиках - и за всё это лихо платили, всё это было от частника. Уже немолодые женщины, изжёванные лагерем, с металлическими зубами, мечтали иметь хоть одну крепдешиновую "выходную" блузку, одни "выходные" туфли.
А ещё в Караганде велики расстояния, многим долго ехать от квартиры до работы. Трамвай от центра до рабочей окраины скрежетал битый час. В трамвае напротив меня сидела замученная молодая женщина в грязной юбке, в рваных босоножках. Она держала ребёнка в очень грязных пелёнках, всё время засыпала, ребёнок из ослабленных рук сползал по коленям на край и почти падал, тут ей кричали: "упустишь!". Она успевала его подхватить, но через несколько минут засыпала опять. Она работала на водокачке в ночной смене, а день проездила по городу, искала обуви - и не нашла нигде.
Вот такая была карагандинская ссылка.
Насколько знаю, гораздо легче было в городе Джамбуле: благодатная южная полоса Казахстана, очень дешевы продукты. Но чем мельче город, тем труднее с работой.
Вот - городок Енисейск. В 1948 везли туда Г. С. Митровича с красноярской пересылки, и бодро отвечал им конвойный лейтенант: "Работа? Бу-удет". - "А жильё?" - "Бу-удет". Но сдав их комендатуре, конвой ушёл себе налегке. А приехавшим пришлось спать - под перевёрнутыми лодками на берегу, под базарными навесами. Хлеба купить они не могли: продавался хлеб только по домовым спискам, а новоприбывшие нигде не прописаны, чтобы где-то жить - надо деньги за квартиру платить. Митрович, уже инвалид, просил работу по специальности, он зоотехник. Смекнул комендант и позвонил в райзо: "Слушай, дашь бутылку - дам тебе зоотехника".
Это была та ссылка, где угроза: "за саботаж дадим 58-14, посадим в лагерь назад!" - не пугала никого. О том же Енисейске есть свидетельство 1952 года. В день отметки отчаявшиеся ссыльные стали требовать от коменданта именно арестовать их и отправить обратно в лагерь. Взрослые мужчины, они не могли добыть себе тут хлеба! Комендант разогнал их: "МВД вам не биржа труда!"447
А вот ещё глуше - Тасеево Красноярского края, 250 километров от Канска. Туда ссылались немцы, чечены, ингуши и бывшие зэки. Это место - не новое, не придуманное, поблизости там - деревня Хандалы', где когда-то перековывали кандалы. Но новое там - целый город из землянок, с полом тоже земляным. В 1949 году привезли туда группу повторников, к вечеру, сгрузили в школу. Поздно ночью собралась комиссия, принимать рабочую силу: начальник райМВД, от леспромхоза, председатели колхозов. И потянулись перед комиссией - больные, старые, измотанные лагерной десяткой, и всё больше женщины, - вот кого мудрое государство изъяло из опасных городов и кинуло в суровый район осваивать тайгу. От такой "рабочей силы" все стали отказываться, МВД заставило их брать. Самых же забракованных доходяг насовали сользаводу, представитель которого опоздал, не присутствовал. Сользавод - на реке Усолке в селе Троицком (тоже место давне-ссыльное, ещё при Алексее Михайловиче загоняли сюда старообрядцев.) В середине XX века техника там была такая: гоняли лошадей по кругу и этим накачивали соль на противни, а потом выпаривали её (дрова с лесоповала, на это и кинули старух). Крупный известный кораблестроитель угодил в эту партию, его поставили ближе к специальности: упаковывать соль в ящики.
Попал в Тасеево 60-летний коломенский рабочий Князев. Работать он уже не мог, нищенствовал. Иногда подбирали его люди ночевать, иногда спал он на улице. В инвалидном доме для него места не было, в больнице его долго не задерживали. Как-то зимой он забрался на крыльцо райкома партии, партии рабочих, и там замёрз.
При переезде из лагеря в таёжную ссылку (а переезд такой: мороз 20є, в открытых кузовах автомашин, худо одетые, как освободились, в кирзовых ботинках последнего срока, конвоиры же в полушубках и валенках) зэки даже не могли очнуться: в чём состояло их освобождение? В лагере были топленные бараки, - а здесь землянка лесорубов, с прошлой зимы не топленная. Там рычали бензопилы - зарычат и здесь. И только этой пилой и там и здесь можно было заработать пайку сырого хлеба.
Поэтому новоссыльные ошибались, и когда (1953 год) приезжал (Кузеево, Сухобузимского района, Енисей) заместитель директора леспромхоза Лейбович, красивый, чистый, они смотрели на его кожаное пальто, на откормленное белое лицо и, кланяясь, говорили по ошибке:
- Здравствуйте, гражданин начальник!
А тот укоризненно качал головой:
- Нет-нет, какой же может быть "гражданин"! Я для вас теперь товарищ, вы уже не заключённые.
Собирали ссыльных в той единственной землянке, и мрачно освещённый керосиновой коптилкой-мигалкой замдир внушал им, как гвозди вколачивал в гроб:
- Не думайте, что это - жизнь временная. Вам действительно придётся жить здесь вечно. А поэтому поскорей принимайтесь за работу! Есть семья - зовите, нет - женитесь тут друг на друге, не откладывая. Стройтесь. Рожайте детей. На дом и на корову получите ссуду. За работу, за работу, товарищи! Страна ждёт нашего леса!
И уезжал товарищ в легковой.
И это тоже было льготно, что разрешали жениться. В убогих колымских посёлках, например под Ягодным, вспоминает Ретц, и женщины были, не выпущенные на материк, а МВД запрещало жениться: ведь семейным придётся давать жильё.
Но и это было послабление, что не разрешали жениться. А в Северном Казахстане в 1950-52 годах иные комендатуры, напротив, чтобы ссыльного связать, ставили новоприбывшему условие: в две недели женись, или сошлём в глубинку, в пустыню.
Любопытно, что во многих ссыльных местах запросто, не в шутку, пользовались лагерным термином "общие работы". Потому что таковы и были они, как в лагере: те неизбежные надрывные работы, губящие жизнь и не дающие пропитания. И если как вольным полагалось теперь ссыльным работать меньше часов, то двумя часами пути туда (в шахту или в лес) да двумя назад подтягивался рабочий день к лагерной норме.
Старый рабочий Березовский, в 20-е годы профсоюзный вождь, с 1938 оттянувший 10 лет ссылки, а в 1949 получивший 10 лет лагерей, при мне умилённо целовал лагерную пайку и говорил радостно, что в лагере он не пропадёт, здесь ему хлеб полагается. В ссылке же и с деньгами в лавку придёшь, видишь буханку на полке, но нахально в лицо тебе говорят: хлеба нет! - и тут же взвешивают хлеб местному. То же и с топливом.
Недалеко от того выражался и старый питерский рабочий Цивилько (всё люди не нежные). Он говорил (1951), что после ссылки чувствует себя в Особом каторжном лагере человеком: отработал 12 часов - и иди в зону. А в ссылке любое вольное ничтожество могло поручить ему (он работал бухгалтером) бесплатную сверхурочную работу - и вечером, и в выходной, и любую работу сделать лично для того вольного, - и ссыльный не смеет отказаться, чтоб не выгнали его завтра со службы.
Несладка была жизнь ссыльного, ставшего и ссыльным "придурком". Перевезенный в Кок-Терек Джамбульской области Митрович (тут его жизнь так началась: отвели ему с товарищем ослиный сарай - без окон и полный навоза; отгребли они навоз от стенки, постлали полынь, легли) получил должность зоотехника райсельхозотдела. Он пытался честно служить - и сразу же стал противен вольному партийному начальству. Из колхозного стада мелкое районное начальство забирало себе коров-первотёлок, заменяя их тёлками, - и требовали от Митровича записывать двухлеток как четырёхлеток. Начав пристальный учёт, обнаружил Митрович целые стада, пасомые и обслуживаемые колхозами, но не принадлежащие им. Оказывается, эти стада лично принадлежали первому секретарю райкома, председателю райисполкома, начальнику финотдела и начальнику милиции. (Так ловко вошёл Казахстан в социализм.) "Ты их не записывай!" - велели ему. А он записал. С диковинной в зэке-ссыльном жаждой советской законности, он ещё осмелился протестовать, что председатель исполкома забрал себе из колхоза серую смушку, - и был уволен (и это - только начало их войны).
Но и районный центр - ещё совсем не худое место для ссылки. Настоящие тяготы ссылки начинались там, где нет даже вида свободного посёлка, даже края цивилизации.
Тот же А. Цивилько рассказывает о колхозе "Жана Турмыс" ("Новая жизнь") в Западно-Казахстанской области, где он был с 1937 года. Ещё до приезда ссыльных политотдел МТС насторожил и воспитал местных: везут троцкистов, контрреволюционеров. Напуганные жители даже соли не одалживали новоприбывшим, боясь обвинения в связи с врагами народа! В войну ссыльные не имели хлебных карточек. В колхозной кузнице выработал рассказчик за 8 месяцев - пуд проса... Полученное зерно сами растирали жерновами из распиленного казахского памятника-терменя. И шли в НКВД: или сажайте в тюрьму, или дайте перевестись в районный центр! (Спросят: а как же местные? Да вот так... Привыкли... Ну и овечка какая-нибудь, коза, корова, юрта, посуда - всё помогает.)
В колхозе ссыльным повсюду так - ни казённого обмундирования, ни лагерной пайки. Это самое страшное место для ссылки - колхоз. Это как бы учебная проверка: где ж тяжелей - в лагере или в колхозе?
Вот продают новичков, средь них С. А. Липшица, на красноярской пересылке. Покупатели требуют плотников, пересылка отвечает: возьмите ещё юриста и инженера-электрика (Липшиц), тогда и плотника дадим. Ещё дают в нагрузку пожилых больных женщин. Потом при мягком 25-градусном морозе открытыми грузовиками их везут в глубинную-глубинную деревню, всего о трёх десятках дворов. Что же делать юристу и что электрику (тока никакого)? Получать пока аванс: мешок картошки, лук и муку (и это хороший аванс!). А деньги будут в следующем году, если заработаете. Работа пока такая - добывать коноплю, заваленную снегом. Для начала нет даже мешка под матрас, соломой набить. Первый же порыв: отпустите из колхоза! Нет, нельзя: за каждую голову заплатил колхоз Тюремному Управлению по 120 рублей (1952 год).
О, как бы снова вернуться в лагерь!..
You have read 1 text from Russian literature.
Next - Архипелаг ГУЛАГ - 2 - 36
- Parts
- Архипелаг ГУЛАГ - 2 - 01Each bar represents the percentage of words per 1000 most common words.Total number of words is 4128Total number of unique words is 216723.7 of words are in the 2000 most common words33.8 of words are in the 5000 most common words40.1 of words are in the 8000 most common words
- Архипелаг ГУЛАГ - 2 - 02Each bar represents the percentage of words per 1000 most common words.Total number of words is 4460Total number of unique words is 223926.0 of words are in the 2000 most common words37.4 of words are in the 5000 most common words44.0 of words are in the 8000 most common words
- Архипелаг ГУЛАГ - 2 - 03Each bar represents the percentage of words per 1000 most common words.Total number of words is 4425Total number of unique words is 215826.1 of words are in the 2000 most common words36.5 of words are in the 5000 most common words42.4 of words are in the 8000 most common words
- Архипелаг ГУЛАГ - 2 - 04Each bar represents the percentage of words per 1000 most common words.Total number of words is 4463Total number of unique words is 225224.1 of words are in the 2000 most common words32.8 of words are in the 5000 most common words39.4 of words are in the 8000 most common words
- Архипелаг ГУЛАГ - 2 - 05Each bar represents the percentage of words per 1000 most common words.Total number of words is 4256Total number of unique words is 212927.6 of words are in the 2000 most common words37.6 of words are in the 5000 most common words43.0 of words are in the 8000 most common words
- Архипелаг ГУЛАГ - 2 - 06Each bar represents the percentage of words per 1000 most common words.Total number of words is 4321Total number of unique words is 217025.6 of words are in the 2000 most common words35.5 of words are in the 5000 most common words41.1 of words are in the 8000 most common words
- Архипелаг ГУЛАГ - 2 - 07Each bar represents the percentage of words per 1000 most common words.Total number of words is 4028Total number of unique words is 202124.5 of words are in the 2000 most common words33.2 of words are in the 5000 most common words38.5 of words are in the 8000 most common words
- Архипелаг ГУЛАГ - 2 - 08Each bar represents the percentage of words per 1000 most common words.Total number of words is 4522Total number of unique words is 217528.5 of words are in the 2000 most common words39.0 of words are in the 5000 most common words45.5 of words are in the 8000 most common words
- Архипелаг ГУЛАГ - 2 - 09Each bar represents the percentage of words per 1000 most common words.Total number of words is 4458Total number of unique words is 209428.3 of words are in the 2000 most common words39.1 of words are in the 5000 most common words45.6 of words are in the 8000 most common words
- Архипелаг ГУЛАГ - 2 - 10Each bar represents the percentage of words per 1000 most common words.Total number of words is 4426Total number of unique words is 225826.5 of words are in the 2000 most common words36.9 of words are in the 5000 most common words42.1 of words are in the 8000 most common words
- Архипелаг ГУЛАГ - 2 - 11Each bar represents the percentage of words per 1000 most common words.Total number of words is 4549Total number of unique words is 217730.7 of words are in the 2000 most common words40.6 of words are in the 5000 most common words46.9 of words are in the 8000 most common words
- Архипелаг ГУЛАГ - 2 - 12Each bar represents the percentage of words per 1000 most common words.Total number of words is 4459Total number of unique words is 221826.2 of words are in the 2000 most common words36.6 of words are in the 5000 most common words43.0 of words are in the 8000 most common words
- Архипелаг ГУЛАГ - 2 - 13Each bar represents the percentage of words per 1000 most common words.Total number of words is 4374Total number of unique words is 218026.4 of words are in the 2000 most common words36.5 of words are in the 5000 most common words41.3 of words are in the 8000 most common words
- Архипелаг ГУЛАГ - 2 - 14Each bar represents the percentage of words per 1000 most common words.Total number of words is 4326Total number of unique words is 214726.7 of words are in the 2000 most common words37.5 of words are in the 5000 most common words44.3 of words are in the 8000 most common words
- Архипелаг ГУЛАГ - 2 - 15Each bar represents the percentage of words per 1000 most common words.Total number of words is 4482Total number of unique words is 237723.3 of words are in the 2000 most common words34.9 of words are in the 5000 most common words40.8 of words are in the 8000 most common words
- Архипелаг ГУЛАГ - 2 - 16Each bar represents the percentage of words per 1000 most common words.Total number of words is 4484Total number of unique words is 220525.3 of words are in the 2000 most common words35.3 of words are in the 5000 most common words41.5 of words are in the 8000 most common words
- Архипелаг ГУЛАГ - 2 - 17Each bar represents the percentage of words per 1000 most common words.Total number of words is 4229Total number of unique words is 218524.5 of words are in the 2000 most common words35.3 of words are in the 5000 most common words41.5 of words are in the 8000 most common words
- Архипелаг ГУЛАГ - 2 - 18Each bar represents the percentage of words per 1000 most common words.Total number of words is 4544Total number of unique words is 218927.6 of words are in the 2000 most common words38.5 of words are in the 5000 most common words45.1 of words are in the 8000 most common words
- Архипелаг ГУЛАГ - 2 - 19Each bar represents the percentage of words per 1000 most common words.Total number of words is 4535Total number of unique words is 220928.1 of words are in the 2000 most common words39.0 of words are in the 5000 most common words46.5 of words are in the 8000 most common words
- Архипелаг ГУЛАГ - 2 - 20Each bar represents the percentage of words per 1000 most common words.Total number of words is 4483Total number of unique words is 213226.5 of words are in the 2000 most common words38.0 of words are in the 5000 most common words43.6 of words are in the 8000 most common words
- Архипелаг ГУЛАГ - 2 - 21Each bar represents the percentage of words per 1000 most common words.Total number of words is 4569Total number of unique words is 216925.8 of words are in the 2000 most common words35.2 of words are in the 5000 most common words41.6 of words are in the 8000 most common words
- Архипелаг ГУЛАГ - 2 - 22Each bar represents the percentage of words per 1000 most common words.Total number of words is 4742Total number of unique words is 215426.9 of words are in the 2000 most common words37.3 of words are in the 5000 most common words43.0 of words are in the 8000 most common words
- Архипелаг ГУЛАГ - 2 - 23Each bar represents the percentage of words per 1000 most common words.Total number of words is 4777Total number of unique words is 205030.1 of words are in the 2000 most common words41.8 of words are in the 5000 most common words47.7 of words are in the 8000 most common words
- Архипелаг ГУЛАГ - 2 - 24Each bar represents the percentage of words per 1000 most common words.Total number of words is 4700Total number of unique words is 225328.3 of words are in the 2000 most common words39.0 of words are in the 5000 most common words45.6 of words are in the 8000 most common words
- Архипелаг ГУЛАГ - 2 - 25Each bar represents the percentage of words per 1000 most common words.Total number of words is 4528Total number of unique words is 222224.4 of words are in the 2000 most common words33.4 of words are in the 5000 most common words39.8 of words are in the 8000 most common words
- Архипелаг ГУЛАГ - 2 - 26Each bar represents the percentage of words per 1000 most common words.Total number of words is 4495Total number of unique words is 213526.2 of words are in the 2000 most common words36.9 of words are in the 5000 most common words43.5 of words are in the 8000 most common words
- Архипелаг ГУЛАГ - 2 - 27Each bar represents the percentage of words per 1000 most common words.Total number of words is 4499Total number of unique words is 210926.8 of words are in the 2000 most common words38.0 of words are in the 5000 most common words44.6 of words are in the 8000 most common words
- Архипелаг ГУЛАГ - 2 - 28Each bar represents the percentage of words per 1000 most common words.Total number of words is 4561Total number of unique words is 215226.6 of words are in the 2000 most common words37.7 of words are in the 5000 most common words43.3 of words are in the 8000 most common words
- Архипелаг ГУЛАГ - 2 - 29Each bar represents the percentage of words per 1000 most common words.Total number of words is 4412Total number of unique words is 219227.0 of words are in the 2000 most common words36.5 of words are in the 5000 most common words42.7 of words are in the 8000 most common words
- Архипелаг ГУЛАГ - 2 - 30Each bar represents the percentage of words per 1000 most common words.Total number of words is 4361Total number of unique words is 211525.1 of words are in the 2000 most common words34.5 of words are in the 5000 most common words40.9 of words are in the 8000 most common words
- Архипелаг ГУЛАГ - 2 - 31Each bar represents the percentage of words per 1000 most common words.Total number of words is 4363Total number of unique words is 213025.2 of words are in the 2000 most common words35.0 of words are in the 5000 most common words41.9 of words are in the 8000 most common words
- Архипелаг ГУЛАГ - 2 - 32Each bar represents the percentage of words per 1000 most common words.Total number of words is 4353Total number of unique words is 221724.4 of words are in the 2000 most common words34.6 of words are in the 5000 most common words41.3 of words are in the 8000 most common words
- Архипелаг ГУЛАГ - 2 - 33Each bar represents the percentage of words per 1000 most common words.Total number of words is 4317Total number of unique words is 221723.4 of words are in the 2000 most common words33.2 of words are in the 5000 most common words38.9 of words are in the 8000 most common words
- Архипелаг ГУЛАГ - 2 - 34Each bar represents the percentage of words per 1000 most common words.Total number of words is 4545Total number of unique words is 229323.7 of words are in the 2000 most common words33.9 of words are in the 5000 most common words39.4 of words are in the 8000 most common words
- Архипелаг ГУЛАГ - 2 - 35Each bar represents the percentage of words per 1000 most common words.Total number of words is 4411Total number of unique words is 224024.4 of words are in the 2000 most common words34.0 of words are in the 5000 most common words39.8 of words are in the 8000 most common words
- Архипелаг ГУЛАГ - 2 - 36Each bar represents the percentage of words per 1000 most common words.Total number of words is 4436Total number of unique words is 229724.0 of words are in the 2000 most common words34.6 of words are in the 5000 most common words40.2 of words are in the 8000 most common words
- Архипелаг ГУЛАГ - 2 - 37Each bar represents the percentage of words per 1000 most common words.Total number of words is 4570Total number of unique words is 224126.1 of words are in the 2000 most common words36.0 of words are in the 5000 most common words42.5 of words are in the 8000 most common words
- Архипелаг ГУЛАГ - 2 - 38Each bar represents the percentage of words per 1000 most common words.Total number of words is 4481Total number of unique words is 225927.8 of words are in the 2000 most common words38.4 of words are in the 5000 most common words44.9 of words are in the 8000 most common words
- Архипелаг ГУЛАГ - 2 - 39Each bar represents the percentage of words per 1000 most common words.Total number of words is 4515Total number of unique words is 219228.2 of words are in the 2000 most common words38.1 of words are in the 5000 most common words44.1 of words are in the 8000 most common words
- Архипелаг ГУЛАГ - 2 - 40Each bar represents the percentage of words per 1000 most common words.Total number of words is 4494Total number of unique words is 213029.7 of words are in the 2000 most common words40.8 of words are in the 5000 most common words48.6 of words are in the 8000 most common words
- Архипелаг ГУЛАГ - 2 - 41Each bar represents the percentage of words per 1000 most common words.Total number of words is 4540Total number of unique words is 213328.8 of words are in the 2000 most common words40.5 of words are in the 5000 most common words46.5 of words are in the 8000 most common words
- Архипелаг ГУЛАГ - 2 - 42Each bar represents the percentage of words per 1000 most common words.Total number of words is 4337Total number of unique words is 205426.6 of words are in the 2000 most common words37.4 of words are in the 5000 most common words43.3 of words are in the 8000 most common words
- Архипелаг ГУЛАГ - 2 - 43Each bar represents the percentage of words per 1000 most common words.Total number of words is 4343Total number of unique words is 219624.6 of words are in the 2000 most common words33.7 of words are in the 5000 most common words39.6 of words are in the 8000 most common words
- Архипелаг ГУЛАГ - 2 - 44Each bar represents the percentage of words per 1000 most common words.Total number of words is 4475Total number of unique words is 217725.4 of words are in the 2000 most common words35.5 of words are in the 5000 most common words41.5 of words are in the 8000 most common words
- Архипелаг ГУЛАГ - 2 - 45Each bar represents the percentage of words per 1000 most common words.Total number of words is 4248Total number of unique words is 212125.7 of words are in the 2000 most common words36.5 of words are in the 5000 most common words43.2 of words are in the 8000 most common words
- Архипелаг ГУЛАГ - 2 - 46Each bar represents the percentage of words per 1000 most common words.Total number of words is 4358Total number of unique words is 217126.3 of words are in the 2000 most common words36.0 of words are in the 5000 most common words42.2 of words are in the 8000 most common words
- Архипелаг ГУЛАГ - 2 - 47Each bar represents the percentage of words per 1000 most common words.Total number of words is 3834Total number of unique words is 201826.0 of words are in the 2000 most common words36.5 of words are in the 5000 most common words42.0 of words are in the 8000 most common words
- Архипелаг ГУЛАГ - 2 - 48Each bar represents the percentage of words per 1000 most common words.Total number of words is 3880Total number of unique words is 202325.0 of words are in the 2000 most common words36.6 of words are in the 5000 most common words42.6 of words are in the 8000 most common words
- Архипелаг ГУЛАГ - 2 - 49Each bar represents the percentage of words per 1000 most common words.Total number of words is 4084Total number of unique words is 215926.7 of words are in the 2000 most common words37.5 of words are in the 5000 most common words43.1 of words are in the 8000 most common words
- Архипелаг ГУЛАГ - 2 - 50Each bar represents the percentage of words per 1000 most common words.Total number of words is 789Total number of unique words is 53039.9 of words are in the 2000 most common words47.5 of words are in the 5000 most common words53.9 of words are in the 8000 most common words